— Ах, вы, говнюки, — заорали молодые немцы на своём языке. — Нищеброды, даже летом ходите в дедовских сапогах, русские лапти! Поделом вам — свою лень оплачиваете бедностью!

Малолетки на высоких трибунах, действительно обутые в старые тяжёлые боты и грязные одежды, не обращали внимания на грубую речь дойчей и не прекращали показывать немцам международный знак «иди на хер», крича обидные ругательства, как на родном языке, так и на немецком.

Стороны дошли до кипения, но никто не решался сделать первый шаг, пока вдруг на стадион не вылетел какой-то полуголый пузатый мужичок в одних шортах. Он подбежал к центру, повернулся спиной к немцам и нагнулся, одновременно снимая с себя штанёшки. На его бледной заднице полукругом было написано: Deuts Leck mich am Arsch* (немец, поцелуй меня в жопу).

И Райх не выдержал.

Раскидав в щепки хрупкое ограждение стадиона, первыми ринулись футбольные фанаты, потому что, когда мужичок надел шорты, на их тыльной стороне, в филейной части, находился логотип футбольного клуба «Хольмгард». За ними взревели остальные. Маячки мгновенно передали сигнал о пересечении границ, и на дисплее в ЦБП (центре безопасности полиса) цвета их айдишников загорелись красным.

Русские футболисты и фетарш* (толстяк) еле успели унести ноги со стадиона, как первая шеренга нападавших раскидала хлипкую оградку, мигом пересекла поле и со всего разбега ударила ногами в хрупкую фанеру, уверенная в том, что махом сметёт ограждение. Но, на своё удивление, немцы со всей дури влетели в крепко сколоченные доски, подкреплённые сзади прочными жердями. Отчётливо послышался хруст ноги в одном месте и, через секунду, в другом.

— Фердаммтэ шайсэ! — первая волна нападающих беспорядочно смялась. Не успели они понять, что произошло, как им в спину врезалась толпа наступающих, образовав кучу малу. Справившись с первым потрясением, самые смелые атакующие попытались выбраться из скопления тел, перебравшись через ограждение, но не тут-то было — в упор полетели кулаки русских. Они были рассредоточены и имели возможность манёвра, так как на них, в отличие от немцев, не давили сзади и по бокам. Уже через пару секунд, сбитые крепкими ударами, дойчи полетели назад.

Однако напор сзади нарастал, людская масса давила сотней тел, поэтому Райху удалось сделать прорыв сначала в центре, потом ещё в двух местах, и вот ограждение рухнуло, как плотина. Сталинградцы, под началом Митяя Котлина, начали медленно отступать под напором, а немцы, соответственно — увеличивать плацдарм на той стороне Стены. Дикий ор на двух языках раздавался на километр вокруг, ожесточение нарастало, как вдруг, внезапно, после залихватского свиста, русские побежали назад.

— А-а-а, — взревели немцы, предчувствуя победу. — Ауфхолен швуле! — ринулись они следом. Однако отступление длилось не так уж и долго, потому что, пробежав метров двадцать, немецкие бойцы налетели на свежие силы, сквозь которые просочилась первая отступающая линия русской обороны. Уставшие немцы ощутили преимущество свежих молодых мужиков, жаждущих битвы, в то время как измученные сталинградцы во главе с Иваном, тяжело отдыхиваясь и вытирая кровавые лица, заняли вторую линию обороны.

Высоченный Митяй Котлин с ходу принялся навешивать противникам таких дюлей, что шум стоял, и в стороны летели подмётки* (наносил существенный ущерб противнику). Воспитанный суровым флотским духом, он экономно расходовал силы и посылал не больше двух подач по телу врага: нос-челюсть, челюсть-челюсть, нос-под дых — на, ещё в челюсть — готов!

— На, бля, хурэ, сука, лови подачу, фах, данч тебе, а-а-а, фикь дихь, куда прёшь, глаз-глаз, шайсэ, ах ты тварь, на, мистштюк, сучий потрох бляжий сын, ац, дави их, пацаны, руку, руку сломали демоны, хальт ди фотце, гаси немчуру, — раздавалось со всех сторон.

Когда через пять минут бешеной схватки Митяй оглянулся по сторонам, то с тревогой увидел, что его бойцов уже немало убыло, и совсем юные ребятишки еле успевали утаскивать их в тыл, где те очухивались. Силы покидали оставшихся бойцов, в то время как немцев всё прибывало и прибывало, казалось, что им не будет числа. Как только один из них падал, ему на смену выскакивали двое новых.

Радостно ёкнуло сердце, когда наконец-то раздался оглушительный свист восьмёркой, и теперь уже уставший старший Котлин с облегчением почувствовал, как сзади в битву снова влетела отдохнувшая первая линия во главе с его сыном. Потомок принял удар на себя, а тем временем уставшая вторая линия обороны Сталинграда в изнеможении рухнула на измятую траву, отплёвываясь кровью и вытирая лбы. Так или иначе, но фронт удержался и стабилизировался.

Постоянный напор немцев вперёд немного снизил натиск по флангам, где сложились свои узлы защиты. Слева, у ельника, в первой линии бились парни из Ахеи: Мирон, Нипель, Сэм и юные боксёры из школы имени Попенченко. Парни Аттала явились по первому зову товарища, когда узнали, что намечается драчка, да ещё и захватили с собой спортсменов во главе с коренастым Лёхой Молодым и его друзьями-борцами. Валера Берет приехать не смог, потому что его куда-то забрал с собой Аттал Иванович.

Парни не могли отказать себе в удовольствии посмотреть футбол из первого ряда, поэтому, конечно, сразу же оказались на острие атаки. У них на левом фланге было не так уж много людей, как в центре, поэтому их сильно теснили, да так, что они уже объединились со второй линией обороны своего левого фланга и дрались вместе. Сэм, казавшийся неловким здоровяком, на деле оказался неплохим самбистом, раскидывающим врагов в стороны. Мирон держался, работая хуками и джебами, завернувшись в уютное тепло своих локтей и кулаков со сбитыми костяшками. Нипель, притворяясь неопытным бойцом, заманивал врагов в ловушку ближнего боя и тогда начинал херачить уставших немцев локтями и коленями. Это выглядело устрашающе, кровь лилась рекой. Здоровенных футбольных фанатов в желто-красно-черных футболках парни вышибали, как девочек. Но всё это было каплей в человеческом море левого фланга, еле сдерживавшего свои позиции.

Зато на правом фланге молодые пацаны оборонялись с трибун-баррикад, особо не напрягаясь. Высота куч составляла метра полтора, но, чтобы взобраться на них, нужно было пройти через цепи лупивших ботами малолеток и их семнадцатилетних «старшаков». Впрочем, туда особо никто уже и не лез, потому что зимние тяжёлые ботинки теперь не казались такими смешными. Вторую линию обороны правого фланга вообще не было видно — она спокойно ожидала в рощице, за завалами завода, в сотне метров от баррикад. Там хмурились взрослые уже мужики, ветераны, те самые «русичи». Возглавлял вторую линию Англичанин. Лой тоже был на правом фланге, но у него была своя задача — уже много раз он бегом поднимался наверх на баррикады, к пацанам, взбирался на ржавую кабину трактора, чтобы проверить, стоит ли идти в бой, и каждый раз сбегал назад — к «русичам».