— Не знаю, никогда об этом не задумывался. А ты что скажешь?

Девушка медленно двинулась дальше, пытаясь чётче сформулировать свою мысль.

— Смотри, как я вижу: сейчас моя жизнь проходит совсем рядом с твоей, но у каждого она отличается тем, чем заполнены часы, дни, недели, месяца и годы с момента рождения, а ещё тем, что человек в это время чувствует. Всё рядом, но всё раздельно. И у каждого из нас свой путь. Но так как нас много, наши пути переплетаются в хаотичном порядке, без какой-либо связи или плана, влияя друг на друга. Например, однажды я смотрела со своего балкона на подвыпившую агрессивную компанию, и вижу, что прямо к ней из-за гаража заворачивает мой сосед дядя Миша, усатая гнида. Ходит он тут постоянно, у него чуть дальше бетонный бокс, он там ставит свою колымагу. И вот этот говноед идёт себе и вдруг резко напрягается, потому как понимает, что компашка жаждет кого-то позадирать, поэтому его появление приходится как нельзя кстати. Я нахожусь совсем рядом от этого действа, стоя на балконе, и наблюдаю, как он прямо, знаешь, вписывается в неприятности. Сначала его начинают толкать, а потом бить. А я пью кофе и в этот миг отчётливо осознаю, что мы находимся рядом друг с другом, но у нас разные пути. И так у всех. И вот я хочу понять, как на это влияет ДНК?

— Ой, Бо, давай об этом поговорим как-нибудь в другой раз, а?

— То есть ты мне не можешь ответить, я так понимаю?

— Бо, я могу тебе ответить, но это займёт полгода.

— Почему так долго? Я что, глупая, по-твоему?

— Да с чего ты взяла? Я не говорил это!

— Не говорил, но подумал ведь?

— Ничего я не думал даже…

— Сашка, погоди-ка!

Бо остановилась на развилке, замерев и подняв вверх палец в полусогнутой руке, явно вспоминая, в какую же сторону нужно идти, и, выбрав верное направление, указала туда перстом и продолжила другим тоном.

— Ладно, Саня, забыли; давай тогда не будем раздувать эту тему, раз ты в ней не особо силён! А то мы начали с радуги, а закончили дядей Мишей, — улыбнулась девушка. — Мы, вообще-то, выбрались в лес грибов пособирать, вот и давай нарвём рыжиков каких-нибудь…

— Да какие рыжики, Бо? Сейчас уже маслятам время пришло.

— Это у вас в Ахее так, потому что вы дальше от Европы.

— Ну да, наверное, — согласился он. — У нас ещё жарко.

— Ага, а у нас-то уже чувствуется — скоро осень.

Пара оглянулась назад в подтверждение слов.

— Да и дождей побольше, наверное, поэтому и мужики пожиже, — вдруг вздохнула о своём Бо.

— Ну да, а у нас в Ахее все ребята статные, у вас же какие-то малорослые, — внушительно подтвердил с высоты Доктор.

— Так тут Казань рядом, поэтому татар в русском кампусе много, да и из Питера, и из Ростова тоже здоровяков-то не больно много приехало. Котлинцы, наверное, самые высокие, а вот в Райхе парни чуток повыше, заметил?

— Ещё бы не заметить… — вспомнил недавнюю битву Александр и повторил. — Но у нас, в Ахее, средний рост ещё выше.

— Это просто у вас черногорцев много, — фыркнула Бо, — за счёт этого и средний рост выше — общеизвестный факт, между прочим

— У нас всяких полно, — усмехнулся Александр. — И факт ли это? Не знаю, не знаю.

— По крайней мере, так люди говорят.

— Про ваш полис тоже много чего говорят.

— И что же, например? Чего там о нас лопочут?

— Что скандинавы, к примеру, не любят жениться.

— Не скажи! У меня был скандинав, так он женатый был.

— То есть как? — без особого желания задал вопрос Александр.

— Да вот так. Полгода встречалась с парнем и только потом узнала, что он женат, представляешь? Я чуть дара речи не лишилась. На хер его сначала послала, а он чуть ли не на коленях приполз, клялся, говорил, что только меня без ума любит! Ой, да тебе не интересно, не буду рассказывать…

— Нет, нет, — Алекс взял её под локоть, видя, что девушке, возможно, нужно выговориться. — Расскажи.

Бо неохотно поморщилась.

— Да что рассказывать? Он меня любил, причём, на самом деле, страстно любил. Такие пируэты исполнял, столько денег тратил, что просто отношениями это не назовёшь. Мобиль мне подарил вот. И ни разу не обмолвился о нём, даже сейчас, хотя мы уже давно не вместе. Я тогда как-то успокоилась, смирилась с этой, с его женой и параллельной жизнью. Он же чуть ли не на коленях стоял, плакал, говорил, что не может её оставить, что дочь с сыном любит. В общем, я махнула рукой и жила себе, коптила небо. А потом знаешь, что поняла? Что это у него любовь, конечно, но больше к самому себе. Ни ко мне, ни к ней, жене его, а к себе, любимому! Да и вообще, они с супругой, значит, вместе мчатся по семейному пути, а я на запасном прохлаждаюсь. Разбежались мы, а ведь три года вместе были, представляешь?

— То есть ты всё это время жила с ним, понимая, что не туда идёшь не с тем человеком?

— Да-а-а, — махнула Бо рукой.

— А почему так? Почему у нас всегда вот так? — задумался о своём Алекс.

— Да чёрт его знает! Удобно было. Комфортно, — ответила ему Бо.

— А потом что? — пнул Саша шишку.

— Потом мы объяснились, я поплакала и отпустила его. Я пришла к выводу, что не стоит жить ради удобства. Его высокопарные слова о высоких чувствах, на самом деле, лишь оправдание себя, своей инфантильности, мне кажется. Он не обо мне, а только о себе думал. У него-то в жизни всё срослось — молодой ещё, рублы есть, живёт и с той, и с этой. Разнообразие — класс! Как себе любимому в этом отказать? Жена на крючке из-за детей, а я — из-за денег. Но на самом деле, знаешь, что это? Мне тогда показалось, что это эгоизм — не думать о других людях и их чувствах. Ведь я же плакала, я ночи не спала, пока однажды не пришла к выводу, что с его стороны — это просто мерзкая полость! И тогда я решила, что не буду с ним никогда. Всё! Точка! Лучше я займусь собой!

— И? — он поднял брови. — И что ты решила сделать?

— Я? Что я решила? Я решила стать лучше, чем была на тот момент. Во многом. Курить вот бросила, хотя до этого всю жизнь не могла. Бегаю несколько раз в неделю, в любую погоду. Да и в себя не пропускаю никаких негативных мыслей, никаких лишних эмоций. Силу воли воспитываю.

— То есть если тебе дать сигарету, то ты не закуришь?

— Зачем, если я не курю? — усмехнулась Бо и поглядела смеющимися глазами в его душу.

— Понятно. Достойно всяческой похвалы, признаю, — он отвёл взгляд.