Алекс так сильно сжал кулаки, что ногти впились в кожу. Но Валера продолжал, как будто не замечая.

— А чтобы ещё сильнее тебя мотивировать, я придумал, что перед смертью буду им подробно рассказывать, почему они умирают и кто в этом виноват. Пусть знают ребятушки, что дружба с Александром Церебрауном адски опасна. А с Бо, думаю, я ещё немного развлекусь, девка-то хорошая, что тут говорить…

— На-а-а, — резко вскочил со стула Доктор, одновременно замахиваясь для удара сверху вниз, чтобы врезать кулаком прямо в висок Берету. Но Валера, словно ожидая этого, легко поднырнул под рукой Алекса, не тратя ни секунды, со всей силы врезал ему правым локтем под рёбра и, продолжая движение руки, схватил Дока за шею у основания затылка, тут же сделал лёгкую подсечку впереди и, используя силу инерции противника, заваливающегося вперёд, с силой толкнул его. Потерявший равновесие Алекс остался без точки опоры и полетел, направляемый крепкой рукой товарища у себя на затылке, прямо в жесткое деревянное сиденье табурета. Через долю секунды Доктор со всей дури врезался правой частью лица в ещё тёплое, нагретое задницей Валеры ложе, и мир тут же взорвался тысячей разноцветных огней.

Очнулся Доктор уже на полу, чувствуя боль, жжение и вкус крови, текущей из разбитого носа и губ.

— Знаешь, в чём у нас с тобой разница, Доктор? — раздался голос Берета. — В том, что ты бьёшься, чтобы победить, а я — чтобы убить наверняка. Поэтому я всегда буду сильнее, запомни это, браток. Не стоит тебе со мной бодаться, поверь. Лучше направь свои силы на то, чтобы решить задачку, что я тебе задал, иначе…

Валера присел на корточки рядом с поверженным врагом.

— Иначе твои близкие люди начнут пропадать. И запомни, с каждым из них, прежде чем убить, я обязательно проведу разъяснительную беседу, и все они будут отдавать концы, проклиная тот день, когда связались с тобой, Саня Доктор.

Алекс тяжело дышал, глядя снизу вверх на Валеру, который поднялся и пригладил брюки.

— Ладно, я пошёл, можешь меня не провожать. Времени я тебе даю месяц, а после начну приводить свой план в действие. И не думай предупреждать, чтобы они пытались скрыться. С моими нынешними возможностями отследить их проще простого, но в этом случае я буду убивать их очень медленно, отрезая кусок за куском, пальчик за пальчиком. Пожалей уж ты их, особенно зайку Бо.

Берет добродушно улыбнулся.

— И не вздумай пытаться убить меня. Потому что в этом случае я начну с другого конца списка, например, с твоих сестрёнок, и тогда твоя жизнь превратится в ад. Так что давай, лежи и думай. Хорошенько думай, браток. Да, кстати. Я вспомнил, что там, в баре, Серый хотел убить тебя, но я вписался, воткнув ему клинок в глотку. Помнишь? Так что у меня перед тобой не два долга, а один. Эх, подумал бы я об этом раньше, остался бы ты, наверное, Санёк, в том же самом «Тумане», и не было бы всех этих проблем.

С этими словами человек, на которого Доктор надеялся больше всего в этой жизни, вышел из квартиры. Саша закрыл лицо ладонями и протяжно застонал.

**

Решение пришло поздно ночью, когда Алекс ворочался, не зная, как уснуть. Кожа лица горела огнём, сильно болела голова, и дико тошнило, то ли от возможного сотрясения мозга, то ли от жизни в целом. Он истёр себе весь лоб в поисках путей, как вдруг среди всех вариантов явственно проступил один, решающий все проблемы сразу. Какое-то время Алекс обдумывал его, взвешивал за и против, но потом пришёл к мнению, что это единственно верный план. В тот же миг дофамин потопом захлестнул многие отделы мозга, и возбуждённый Доктор даже привстал, чтобы уже что-то предпринять, но по старой привычке лёг обратно, решив дождаться утра, которое, как известно, мудренее вечера. После принятия решения с его плеч упал тяжкий груз, и через несколько минут Алекс отрубился, заснув сном младенца.

На следующее утро он резко открыл глаза, сразу же вспомнив вчерашние мысли. Ещё раз пробежав по ним, Док утвердился во мнении, что всё абсолютно верно, вердикт окончательный и обжалованию не подлежит. В одно мгновенье обуреваемый жаждой кипучей деятельности Алекс рывком соскочил, на этот раз даже не замечая холода, пронизывающего всё тело. Отжавшись двадцать раз, он направился в ванную комнату и через пять минут уже брился, глядя прямо себе в глаза.

— Надо было давно тебе давно решиться на что-то, — сказал он вслух. — Чем чаще ты откладывал выбор на потом, тем больше, собственно, всё и откладывалось. И чего ты тянул? Искал лучший вариант, что ли? Так их не бывает, лучших-то. Везде есть плюсы и минусы. Ты ведь прекрасно знаешь, что это лишь левое полушарие создаёт в нём иллюзию упорядоченности, впрочем, в это же время, одновременно участвуя и в изменении реальности. По сути, нет никакого правильного выбора, есть только ощущение правильности. Когда все варианты кажутся неверными, то это не козни судьбы-злодейки, а всего лишь влияние встревоженной лимбической системы на орбитофронтальную кору, которая участвует в принятии решений, или ты не понимал этого? — снова спросил он себя. — Понимал, прекрасно понимал! И что нужно было в этой ситуации сделать, а, ослина тупорогий?

Просто принимать хоть какие-то простейшие решения и следовать им, дабы дорсолатеральная зона включилась и тоже начала подкидывать более продуманные варианты. Наличие даже небольших лёгких целей синхронизировало бы баланс префронтальной коры и лимбической системы. Решение самых простых задач и достижение даже незначительных результатов активизировало бы полосатое тело, а затем за ними подтянулся бы и уровень дофамина и серотонина. В общем, в этом случае я бы смотрел на всё происходящее с уверенностью, а она, как известно, порождает совершенно иные поступки, нежели сомнение. Мой мозг стал бы выискивать способы достижения цели, и при их достижении, а потом и при воспоминании об этом, я бы получал удовольствие от того, что делаю. Чем чаще я бы использовал нейронный связи, улучшающие моё состояние, тем прочнее бы они становились — это же азы, гамота твою за ногу! Надо было поставить одну далёкую, но реальную цель, чтобы знать, куда идти, и несколько простых промежуточных, чтобы ощущать удовольствие от их достижения. Как всё просто на самом деле!

А когда не знаешь, куда идти — непонятно, куда придёшь. Чем расплывчатей мечта, тем сложнее мозгу построить к ней путь и тем ниже его активность, и хуже синхронизация отделов. Долгое время не решаясь сделать сложный выбор и постоянно думая об этом, со временем столкнёшься с трудностями в принятии простейших решений. И тогда в жизни может действительно наступить ад и безо всякой Алисы, её папы, дорогого друга Валеры Берета и двух этих дворняжек Жуйченко. Как странно, список его друзей и врагов кардинально поменялся за последние несколько месяцев. Хорошо, что в белом списке остались Оливер и Лойер. Да и Бо, если честно, он считал очень близким для себя человеком.