— Ты будешь «снег», Саня?

— Не-не! — замахал руками Алекс.

— Да давай, чё ты? Качество!

— Не, правда не буду, Нипель, — Саша мягко коснулся его плеча. — У меня сегодня длинный день, важные разговоры могут быть, серьезные решения нужно принимать, не хочу это делать на нетрезвую голову. Откажусь, ты не серчай.

— Ладно, Саня, не качай* (не утруждай себя объяснениями). А я бахну, с твоего позволения. У меня по жизни нет никаких разговоров и решений.

Нипель остановился на обочине, достал плоскую коробочку с символом «Инь-Ян», открыл её, сверкнув зеркальным дном, затем достал из кармана порошок в пластиковом кулечке, посыпал его на отражение, свернул купюру и втянул себе в мозг дорожку «снега». Тот начал по спирали взбираться вверх, с каждым витком всё сильнее погружая в измененное состояние счастья, оптимизма и уверенности в себе. Лицо Нипеля менялось на глазах, пальцы с силой забарабанили по штурвалу, челюсть зажевала жвачку, он топнул педалью газа, и разговор потёк:

— А я вот, видишь, вещички забрал от своей. Всё, разбежались с концами.

— А чего так?

— Да так, мелочи жизни.

— Помириться-то не хочешь?

— Кто? Я? Нет! Я же сам её и послал на три веселых. Невозможно жить вместе, я тебе говорю. Весь мозг мне вынесла! Задолбала вот по сюда! — он воткнул вилку пальцев себе в горло.

— Сложный характер?

— Не то слово, Саня! Хотя, с другой стороны, нормальный у неё характер, просто она плотно на «снег» присела — как залезла в сугроб* (затяжной наркотический трип), так там и живет, не вылазит, снеговиков у себя в мозгу лепит. Я тоже, конечно, не принц на белом коне, есть за собой косяки, не отрицаю, но я не веду себя так по-свински, по крайней мере. Короче говоря, не буду забивать тебе голову, Саня — просто поверь, что она делает очень некрасивые вещи, а потом ещё и мне предъявляет. Постоянно! Я задолбался это слушать!

— А чё такое?

— Чё такое? — переспросил Юра Нипель. — Да далеко ходить не надо! Вот, поехали мы с ней на Фракийский берег. Перед этим сели, поговорили, решили вроде, что нервы друг другу трепать не будем, дадим отношениям последний шанс, договорились всё начать сначала. Договорились! И что ты думаешь? Нас хватило на день. На один долбанный день, прикинь?! Хотели начать всё сначала, а подошли к концу, так сказать.

— Поругались?

— Не то слово! Но не сразу, заметь! Мы, короче говоря, тупо остались в отеле на берегу Фракийского моря, чтобы поваляться на песочке, выпить бокальчик коктейля, расслабить нервишки. Ребята нас с собой звали, а мы решили потюлениться там, без напряга.

— А они куда?

— Сэм с Риткой двинулись в горы, смотреть на какого-то Децибела, что ли? Не знаешь? Серьёзно? Ну, слушай тогда. В общем, в скале вырублена рожа мужика. Не слышал? Прямо огромная рожа в огромной скале, прикинь? Сэм потом рассказывал, что римляне, мол, много миллионов или тысяч лет назад, не помню уже, захватили эту страну. Целую страну, представляешь? Всех несогласных пустили под сенокос. Они всегда так делали, это мне Сэм сказал, а ему экскурсовод. И назвали страну в свою честь — Романия, то есть, а сейчас Румыния. Так вот, аборигены, которые в стране жили, сопротивлялись до тех пор, пока не погиб их самый главный царь, а потом подчинились. Вот этот вот Децибел какой-то — его в скале вырубили — и они на него поехали смотреть.

А Мирон со Светкой поплыли на остров, на Фетешти, тоже прогуляться, попутешествовать, поплавать, позагорать. Они звали нас с собой, типа, встряхнуться, но мы, я тебе уже говорил, остались, где были. Марго с ними поехала, мол, они поручились перед Антохой за неё, что за ней присмотрят, — Нипель похихикал о своём. — Он только тогда её и отпустил с нами, кстати — когда Мирон договорился с Антохой, царствие ему небесное.

— А вы?

— Все уехали, мы остались одни. Сидим. Чё делать-то? Давай бухнём хоть? На курорт ведь приехали. Давай! Бухнули. Потом «джета» курнули. Потом «снегом» запорошили. И понеслось… в этот же вечер вдрызг разругались. Она как нюхнула, сразу свои замашки включила — слово за слово, друг друга на хер пару раз послали! Говорю же, не получается у нас нормально, вот беда. Не можем мы терпеть друг друга.

И Нипель глубоко вздохнул, пригорюнившись, а Саня решил проявить немного мужской солидарности.

— Может, это и к лучшему. Сложно терпеть, когда другие с твоей женщиной…

— Не понял!

— Ну, она же тебе изменяет, да? — участливо поинтересовался Саня.

— Кто?

— Ну, Ия.

— Ты ебанулся, что ли? — на высокой скорости отвел удивленные глаза от дороги Нипель, поглядел на Александра, и их мобиль качнуло. — С чего ты это взял?

— Ну, так. Это. Не знаю. Извини, если не так, — заторопился Саня. — Я просто подумал, что из-за этого…

— Да нет, ты чего? — Нипель расслабился. — Она же не шлюха какая-то. Всякое, конечно, может быть, но я особо её не замечал, если ты об этом. Хотя, ты знаешь, я не исключаю… но мне как-то похер, если честно. Просто она так себя ведет, что мне просто на это наплевать! Ты бы знал… — и Нипель махнул рукой, задерживаясь сознанием на негативном моменте. — Вот мы тогда из-за этого поругались сразу, в первый же день. Я психанул и ушёл в клуб, там знакомые мои тусовались. А Ийка набухалась и уснула в номере. Утром вернулся — она ещё спит. Я еле на ногах держусь, поэтому падаю на кровать и просыпаюсь от шума: мне администратор в дверь стучит и кричит, что моей жене угрожает опасность. Я срываюсь, бегу, прилетаю на пляж, а там прикинь что? Оказывается, моя благоверная с утра набухалась и пошла загорать. А она у меня загорает без верха…

— Да, я видел, — вставил пять копеек Алекс.

— Где видел? — наморщил лоб Нипель.

— Когда познакомились, в доме у Ии. Помнишь, я туда с Алисой пришел? Там и увидел. Удивился тогда, что Ия без верха — в одном полотенце на плечах.

— Да она всегда без верха, сейчас же так утверждено.

— Нормально всё утверждено, люди сами решили.

— Нормально, ничего не говорю. Я сам голосовал.

— И я голосовал. А по другим вопросам как?

— Я подписался за полные права женщин.