— Не понял? — уточнил Берет.

— Что, блять, непонятного? — опять с ровного места взъелся хозяин дома. — Если есть желание, то можешь собирать чемодан и прямо сегодня ехать на свою долбанную Фракийку. Сам же просил меня этот, как его? Ну, этот-то? Как его за ногу? Язык смозолил! Отдыхай, короче. Никаких наступательных операций мы проводить не будем, — он набычился, глядя в камин. — Долги только подобьём. Спросим со всех.

— А я при этом разве буду не нужен? — учтиво наклонил голову Валера.

— С толстопузых коммерсов пыль вытряхать? Пускай, вон, Мирон с Сэмом занимаются, в помощь им Коляна с Жуйченками дам, пусть тоже учатся, сопляки. А ты когда приедешь обратно, то свою собственную… э-э-э… бригаду нападения соберёшь. Сможешь? — доверчиво обернулся к Берету Аттал.

— Хозяин, да я… да я смогу, не то слово! — чуть не лопнул от внезапной волны признательности, гордыни и неожиданности Валера. — Конечно, Аттал Иванович, спасибо! Спасибо вам! Я… Я оправдаю! Клянусь!

— Не клянись, Беретик, не клянись раньше времени. Ладно! — хлопнул он по подлокотнику кресла. — Харэ болтать. Давай. Если поедешь, то тебе сорок минут на сборы. Мирон повезёт Сэма домой, тебя по дороге на узел закинет…

— Так я на своей… — начал было Валера.

— Твою… твою я Лизке отдам, — прервал его Аттал. — Хочет она всё же забрать детей из интерната.

— Сюда перевезти, что ли? — удивился Берет, зная нелюбовь хозяина к детям.

— Да хер его знает! — психанул тот, с силой выбив трубку об массивную медную пепельницу. — Тебе какое дело? Иди давай, отступник, ой, этот… э-э-э… отпускник!

— Я так вам… я так вам признателен, Аттал Иванович, вы бы знали! — Валера вскочил и приложил руки к груди. — Вы бы знали! Я правда! Я оправдаю доверие, Аттал Иванович, я клянусь! Я оправдаю! Я всё сделаю!

— Ладно, ладно, хватит болтать, — отмахнулся от него Аттал. — Иди уже, иди! — отвернувшись, налил в рюмку коньяк и залпом опрокинул в глотку. А Берет, благодарно кивая башкой, вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь.

**

Он не был бы так восторженно настроен, если бы знал, какой разговор состоялся между хозяином дома и его женщиной после того, как вчера вечером она вошла в эту же дверь в обворожительном вечернем платье с переливающимися стразами. Закрыв за собой, женщина молча продефилировала к шкафу, стуча острыми каблучками по паркету и блистая в пламени люстры. Остановилась возле библиотечного шкафа, дотянулась до верхней полки, взяла пачку сигарет, вытянула из неё одну, положив остальные обратно, подошла к Атталу, распластавшемуся в изнеможении в кресле, села в соседнее, чиркнула огнивом, подкурила и расслабилась, развалившись в мягкой коже. Молчание затянулось настолько долго, насколько это бывает только у близких людей.

Наконец Луиза негромко промолвила.

— Заходила к ним. Кольку не нашла, Алиса спит — умаялась девка. Досталось ей, конечно, сегодня, бедолаге, — она с усилием выдохнула дым. — Ох, Аттал Иванович, ты бы слышал, как она рыдала на протяжении всего пути обратно, ты себе не представляешь. Даже я вымоталась, а уж какой у неё тяжёлый выдался денёк. Колька — тот сам, конечно, во всём виноват, а вот ей-то за что? Хорошо хоть, вся эта история закончилась, столько нервов, столько всего…

И замолчала, вздыхая о приключившихся бедах.

Аттал негромко произнёс скрипучим голосом:

— А ведь это ещё не всё. Это не вся история.

— То есть? — осторожно произнесла Луиза.

— То есть у неё есть начало, и нет конца.

— Ты, Аттал Иванович, проще говори.

— А что проще? Колян меня предал.

— Предал тебя? — сузила очи она.

— И Алиса. Алиса тоже предала.

— Аттал, я ничего не понимаю.

— Они меня предали, Луиза.

— Когда? Когда это было?

— Когда меня жахнуло.

— И что произошло?

— Он меня предал.

— Я не понимаю.

— Она предала.

— Аттал, что…

— Предали.

— Аттал…

— Лулу.

Аттал отвернулся, крепко прижал руки к глазам, и его плечи начали содрогаться в рыдании. Луиза никогда его таким не видела, поэтому от удивления не знала, что и делать. Она замерла с крепко зажатой сигаретой, нерешительно уставившись на подавленного хозяина дома. Только через пару минут он, отдышавшись, вытер глаза, взял себя в руки и вскоре со слабостью было покончено. Прижав ладонь ко лбу, Аттал продолжил ровным голосом.

— Вы когда с Алиской ушли в… это, как его, в купе, все остальные расселись, а, мы, значит, с Колькой вдвоём остались, ехали и разговаривали. Он под какой-то наркотой был, мне показалось.

— Тебе не показалось. Это амфетамин или что-то похожее, — подтвердила Луиза.

— Короче говоря, Колян от всего происходящего охерел. Я его на этом подловил и выдал, что всё знаю: как он ездил к Вуйчикам, как они с Тяпой были в этом, как его… всё время забываю, в Тумане, когда там произошла бойня, что на встрече присутствовал Конти. Короче, взял его на понт, будто Алиса мне всё давным-давно рассказала. Колька… — Аттал тяжело вздохнул. — Колька расплакался и выложил… э-э-э… и выложил историю.