– Ян Владиславович, к вам.

Круть - дверь отворилась так, что вихрь морозного воздуха влился в комнату, и форточкой хлопнуло. На пороге стоял молодой Веселуха. Одет он был в большую заячью шубу, короткие штаны и больше ни во что; по всему его мощному телу распространялся сливочный загар; а в ухе висела круглая серьга. Серьга значила, что мыс Горн переплавлен.

– Здравствуйте, отец, - сказал молодой Веселуха.
– Говорят, вы богаты?

– Следует отличать личное богатство от того, которым управляешь, напомнил Ян Владиславович.

– Понимаете, - молодой Веселуха замялся, - я тут задумал одно дельце... дельце требует... э-э... средств. И вот я подумал... что уж раз вы не принимали участия в моем воспитании... то вы, может быть, сможете...

– А зачем тебе деньги?
– поинтересовался Веселуха-отец.

Юноша оглянулся на Рябинина.

– Этот не донесет, - успокоил его Ян Владиславович.
– Он мой лучший друг.

– Простите, - поклонился молодой Веселуха.
– Так вот... воцаряться я намерен.

– Ю!
– присвистнул Веселуха.
– И какую же страну ты намерен осчастливить?

– Будто вы не знаете, где можно относительно легально воцариться, покосился сын.
– Конечно, в Польше. Но денег надо много. Чуть-чуть у меня уже есть. Но надо еще. Вы не согласились бы мне помочь?

Веселуха-старший захихикал.

– Это моя святая цель!
– обидчиво высказался предок (потомок).
– А вы, папаша, смеетесь.

Они вдруг встретились взглядами; у Генри глаза были не темные, как у мадам Веселухи, а светло-серые, как у отца.

– Святая цель, - повторил Ян Владиславович мечтательно.
– Вишь! Однако, друг мой: с деньгами это тебе каждый воцарится. А ты попробуй воцариться без денег. Если тебе это удастся, у Польши будет хороший государь.

Глава 11: В Москву

Выводи, рассвет, войска по степи

Вижу, как тебе ночь поддается

На тяжелой золотой цепи

Бог вытягивает солнце из колодца

Из колодца с острыми краями

где ледяное эхо в стенах плещется

А мне уже давно весна мерещится,

Но город спит в морозной дымной яме

Президент России Владимир Борисович Тугин превыше всего ценил мудрых советников и хорошие законы. Раннее утро стояло над Москвой, безветренное, морозное. Солнце озаряло Кремль, в гладких зеркалах среди брызг зари отражался сам господин Тугин, - он сидел в кресле, ловко закинув ножку на ножку, - и Альберт Ферг, с которым мы уже встречались.

– Насколько точны эти ваши сведения?
– спросил озабоченно Тугин.

– Весьма, - печально подтвердил Ферг.
– Если американцы выберут эту бабу, Айн Раф, судьба великой державы окажется в лапах грязных игроков с востока.

– Это не мусульмане, насколько я понимаю, - возразил Тугин, сдвинув пшеничные бровки.
– Они въехали в Запад и прониклись всеми его привычками.

– Настолько, - подтвердил Ферг, - что их ставленница в Америке - черная женщина... да еще лесбиянка.

– Да ты что, - подивился Тугин.

– А почему министром обороны стала мисс Зара Тустра?
– сказал Ферг. Этой девчонке нет и двадцати пяти. Только поэтому.

Тугин развел руками:

– Мне все это кажется дикостью.

– Честно признаться, мне тоже, - пробурчал Ферг, поглаживая трехдневную щетину.
– Я даже не знаю, какие слова выбрать для масштаба происходящего, чтобы одновременно не напугать людей.

– А что - пугать, не пугать, - возразил Тугин спокойно.
– Бояться не нужно, нужно адекватно оценивать обстановку. Давать равномерный ответ, - вы меня понимаете?

Кабинет президента был убран не в роскошном стиле прошедшего десятилетия, и уж тем более ничто не напоминало время запоя и застоя, водку, золото, нефть и уран. Это был скорее кабинет директора высокотехнологичной, может быть, японской корпорации. Свет, льющийся непонятно откуда, стекло, скромность, алюминиевые трубки.

Ферг посмотрел на президента с сомнением.

– Не в обиду, Владимир Борисович... но вы как только воцарились, сразу взяли такой тон... Россия - супердержава, верность традициям... А сил у нас нет. Ну, не то чтобы совсем нет, я не паникую, вы поймите меня правильно. Что-то есть. Но это все краткосрочное, конъюнктурное, и так медленно, ненадежно. Для того, кто знает об истинном положении дел, выбранный вами тон выглядит как блеф.

Тугин искоса взглянул на советника:

– А многие ли знают?

– Я и парочка моих врагов, - ответил Ферг.
– Но это неважно. Важно другое: вы-то сами понимаете, какие делаете авансы?

– Да, абсолютно, - твердо сказал президент.
– Альберт, вы же прекрасно знаете, что рынок - это и психология. Важно держать удар. Важно казаться, а быть - не так важно.

Альберт Ферг иногда восхищался президентом. Разница между ними состояла именно в том, что Тугин все принимал всерьез. Ферг, конечно, тоже чувствовал и долг, и ответственность, но все же он был игрок, а Тугин этим жил.