«Вот еще новости: я не знаю Кирилла, – раздосадовано думала она. – А вдруг и правда, не знаю? Мой печальный молодой королевич, а может вовсе не я – причина твоей постоянной грусти?»

Вместо чая Макс принес виски. Забыв о ее присутствии, он вошел, пританцовывая под какой-то ему одному слышимый мотив, как бывалый официант, удерживая на маленьком подносе бутылку и две рюмки. На лице его было сосредоточенное выражение, будто музыка звучала где-то далеко, и Макс старался не сбиться с ритма. Слегка выпяченные тонкие губы что-то пришептывали, а взгляд, как обычно, ускользал, как Арина ни пыталась его поймать.

Не желая выдавать своего восторга, она наблюдала за ним исподволь, чему научила ее постоянная слежка за людьми. Она уже не надеялась разгадать Макса, просто запоминала, как он возвращается к действительности и недовольно хмурит невыразительные брови, быстро вскидывает черные глаза: «Ты что-нибудь заметила?», не спеша разливает виски…

Арине вдруг пришло в голову: «Когда-то он был так же дорог Кириллу, как я сейчас. У него ведь больше не было друзей». И почувствовала ядовитый укол ревности. Она и забыла, как это больно.

Протянув рюмочку, Макс сказал:

– Выпейте, от виски поднимается тонус.

– Никогда не пробовала, – принюхавшись, призналась Арина. – Кирилл приучил меня пить только красное вино. Это единственное, что я не ленюсь делать для собственного здоровья.

Рассматривая причудливую этикетку, Максим спросил:

– А что делает он сам? У него такой измученный вид.

– У Кирилла?!

– Может, я просто давно не видел его… Он стал совсем взрослым. Кажется, теперь он может постоять за себя.

– Он действительно был объектом насмешек? Мне как-то не верится.

Макс протестующее мотнул головой:

– Я так не говорил. Никто над ним не смеялся. Мы… Как бы это сказать? Умилялись. Он был очень хорошеньким и простодушным. Грех смеяться над таким. Давайте за него выпьем. Хотя, боюсь, он все равно не станет счастливее.

Не давая себе перевести дыхание, Арина выпила виски и жадно схватила ртом воздух.

– Ох, простите! – спохватился Макс. – Я ничего не принес. Сам-то я никогда не закусываю.

Она просипела, отмахиваясь:

– Не надо. Уже прошло… С чего это вы решили, что он несчастлив?

Раздумывая над каждым словом, Максим спросил:

– Вы – сильная женщина, да? Самостоятельная. Вы любите, чтобы вам подчинялись. Вершите судьбы людей и не позволяете, чтобы вами командовали.

Арина с подозрением поинтересовалась:

– К чему вы клоните?

– Я рассуждаю вслух, – невозмутимо пояснил Макс. – Мне интересно, почему он выбрал именно вас. Но это, в общем, логично.

Она ждала продолжения, но Максим замолчал и снова занялся бутылкой.

– Логично – что? – требовательно спросила Арина.

Не отрывая сосредоточенного взгляда от рюмок, будто приходилось считать капли, он сказал:

– Если уж у Кирилла могла появиться женщина, то лишь такая, как вы.

– Из вас так и лезут какие-то намеки, но я их не понимаю, – ее просто мутило от злости. – Вы не могли бы говорить яснее?

– Он – хороший любовник?

Потеряв самообладание, она выкрикнула:

– Превосходный! Лучший изо всех, что у меня были! Какого черта, вы об этом спрашиваете?

Максим так и расплылся в улыбке:

– А я думал, вы занимаетесь изящной словесностью…

– Ладно, я пошла, – внезапно решила Арина и сбросила накидку. – Вы меня доведете до того, что я тут все переколочу.

– Нет-нет, этого я не позволю, – Макс даже перестал улыбаться. – Эту коллекцию я собирал всю жизнь.

Она растерянно огляделась, но так и не увидела ничего особенного.

– Коллекцию?

– Ну да… Вставайте, я вам покажу.

Коллекция Макса оказалось самым необычным зрелищем изо всех, что ей доводилось видеть. Он собирал ее с самого детства, ползая по городским свалкам. Свои экспонаты Макс называл «свидетелями преступлений». Здесь были очки, в одной из линз которых было пробито крупное отверстие; погнутая серьга, с запекшейся на дужке кровью; тусклый наперсток с просверленной в верхушке дырочкой…

У Макса восторженно блестели глаза, когда он брал какой-нибудь из предметов в руки.