Им повезло. Она просто случайно наткнулась на чертов значок копа, который по непонятным причинам решил затянуть с арестом.

Пот, который прошиб её в то мгновение, до сих пор холодил виски. Амели взяла на себя смелость спуститься в зал и отыскать Марту. Искать Лекси, просто не было времени.

– Нас вычислят по этой машине и посадят в тюрьму, – скулила на автомобильном сидении Марта.

– Вначале мы отыщем ближайший город, а потом столкнем её с обрыва, – раздраженно оборвала подругу Амели, – ты взяла документы, о которых я говорила?

– Взяла, – Марта вытерла слезы, и потянулась к свертку, который лежал на заднем сидении.

План «Б». Не такой хороший как «А», но без запасных ходов в этом деле нельзя никак.

– Отправь фотографии и напиши, что если на нас выйдет полиция, мы передадим бумаги им.

– Они же нас убьют, если узнают, что у нас есть.

– Фотографируй, отправляй, а потом выбросишь телефон.

Амели попыталась набрать полные легкие воздуха. Избежать проблем, связанных с полицией, было важно. Головорезы, в отличии от стражей порядка, не стали бы лепить их мордашки на каждый столб. Это давало возможность отсидеться в тишине, а после свалить на другой берег океана.

Главное, дожить до рассвета.

Амели видела, как трясутся руки Марты, и внутренне умоляла себя не паниковать. Хвоста по-прежнему не было. Возможно, вовремя отправленные улики, сделают так, что он и вовсе не появится.

– В окно? – Марта всхлипнула и сжала в пальцах телефон последней модели.

Она дождалась кивка подруги отбросила телефон подальше от дороги.

Они уже ехали несколько часов. Марта уснула. Амели тоже чувствовала подступающий сон, когда на дороге замаячила вывеска.

Большая, деревянная, резная. Буквы приветствовали ее и приглашали в Самбервилль.

Амели старалась не ехать центральными дорогами, пыталась путать след и понятия не имела, куда именно она приехала. Старенькое авто не предусматривало навигатора, да и пользоваться телефоном было опасно. Она сохранила его только для того, чтобы связаться с Алексой, и продолжала верить, что ей тоже удастся сбежать.

– Марта, – Амели осторожно потрогала девушку за плечо, – смотри, какой-то город.

Та сонно поморщилась, рассматривая тускло подсвеченную вывеску.

– Нужно отогнать тачку подальше. Завтра решим, что с ней делать, – проговорила Амели и завела мотор.

Теперь, спустя несколько дней, Амели ощущала дежавю. Два часа в дороге, и вывеска с названием чертового города снова маячила перед её глазами.

***

Дорога к храму была уже выучена вдоль и поперек. Хотя что сложного? Если идти все время прямо, навстречу огромным старинным башенкам, то мокрый асфальт обязательно приведет тебя к нему.

Она ходила туда каждый день. Искупала грехи? Говорила с Богом? Нет.

Просто ноги сами вели ее туда.

Марта обхватила свое тело руками, чтобы защититься от сквозного ветра. Так себе городок. Мрачный, скупой на хорошую погоду и приветливых жителей. Задерживаться, и тем более оставаться здесь, не хотелось.

Впрочем, Марта давно позабыла что такое сентиментальность и сочувствие. Эмоции давно покинули ее тело, без предсмертного вздоха. Просто в какой-то момент она поняла, что чувств поубавилось. Но когда нога переступала порог святилища этого странного города, все внутри регенерировалось. Святые места были тому виной, или же Он, Марта не знала.

Но каждый раз, наблюдая, как вереница жителей лениво плелась из храма, она бросалась к своему мрачному наряду, чтобы снова вернуться туда.

Сегодня был третий день, а за ними так никто и не приехал. Марта смотрела новости по каналам, но о них никто не упоминал. И только переживания о Алексе не давали ей покоя.

– Я заметил, что ты приходишь каждый день после службы. Я могу узнать причину?

Марта вздрогнула, как вздрагивала каждый раз, когда кто-то подходил к ней неожиданно.

– Я не люблю большого скопления людей, монсеньор, – тихо ответила она.

В каре-зеленых глазах священника плескалось понимание. Ровные брови, без всяких изгибов, квадратный, мужественный подбородок, гладковыбритая кожа.

– Меня мучают головные боли, и я люблю тишину…

Только стоило Марте заговорить о боли, как воспоминания острым ножом разрезали её разум, и тело сжалось от спазма.

Горячее дыхание, всхлипы, эхом разносимые под куполом собора, сорванная колоратка, жадные губы, сорванная мантия…