Борьба с орком — легкая зарядка, для человека, привыкшего к ежедневному изнуряющему труду.

— Я в порядке. Нужно было прикончить гада. Только, теперь придется переодеться. Эти тряпки только в топку годятся.

— Угу, — соглашаюсь я и следую за любимым.

Мне кажется, что Франциск смотрит на меня по-другому. То ли моя нечистая совесть искажает реальность, то ли действительно Франциск глядит на меня с затаенной грустью. Я не знаю, успел ли кузнец услышать о предложении короля. Мне невдомек, как быстро распространяются сегодня слухи. Но я надеюсь, что у нас есть еще в запасе хотя бы пара часов счастья.

Мы заходим в кузницу — там никого нет. Все разбежались, издали завидев опасность. Франциск кладет свой меч на стеллаж, и достает другой. Легкий, красивый клинок с двумя лезвиями.

Подавая клинок мне, Франциск предупреждает меня:

— Вероника, скоро купол падет. Возможно, я не всегда буду рядом. Я хочу, чтобы у тебя было это.

Я беру в руки бесценный дар. Красивейшее оружие в мире. Белая ледяная сталь, способная убивать. Жаль, что я не умею этого делать. Я не способна даже муху обидеть этим оружием, не то что чудовище, подобное убитому Франциском.

Я осознаю причину грусти и неразговорчивости Франциска. Он уже знает то, что я пока не хочу принимать.

— Спасибо. Неужели это правда?

— Боюсь, что да.

Слова Франциска, его признание, что миру конец открывают мне глаза. Это правда. Война окончится поражением. Всех, включая меня и его, неминуемо ждет смерть. Так пускай хоть эти последние дни, что еще хуже — часы принесут нам немножечко счастья.

Я откладываю клинок в сторону, подхожу к своему мужчине. Целую его в губы. Он с жадностью отвечает мне. Теперь больше нет смысла ждать. Пускай Франциск будет у меня первым. Пускай он станет моим мужчиной. Я заберу хотя бы это.

Украденное у судьбы время становится поистине сладостным. И пускай вместе со счастьем я испытываю боль. Так лучше. Так я понимаю, что все реально, все по-настоящему. Мы сейчас вместе, мы любим друг друга. Мы не во сне. Мы единое целое, которое не в силах разъединиться.

И когда Франциск усыпает, я смотрю на него. Я разглядываю его лицо в тени всю ночь. Я провожу рукой по его груди, шее, щекам. Трогаю его нос. Я стараюсь запомнить этого мужчину. Рассмотреть каждую мелкую деталь. Хочется узнать все его родинки, прощупать каждый его шрам. Узнать о нем абсолютно все.

Я смотрю на него и молча рыдаю. Не могу удержать слез, понимая, что нам суждено расстаться. Мое сердце разрывается от счастья и отчаяния. Нельзя столько чувствовать, нельзя так сильно любить. Но я люблю.

Люблю, и именно поэтому ухожу. Ухожу, когда он еще спит, и не знает о той боли, которую ему вскоре предстоит почувствовать. Он отдыхает после тяжелой одинокой жизни. Ведь у Франциска, также, как и у меня никого не было. Мы два одиноких путника, встретившие друг друга в пустыне. И я жертвую собой, ради того, чтобы моя любовь жила.

Я выхожу из его дома, беру с собой подарок Франциска, и направляюсь к поместью Эльзы, в свою старую комнату. Там я моюсь. Переодеваюсь в приличное платье. Отправляюсь во дворец к королю.

— Я согласна, — с трудом выговариваю в тронном зале. — Ваше Величество, я согласна стать Вашей женой!

Эти слова даются так сложно, но счастье, озарившее всех присутствующих в зале, не позволяет никому заметить мои слезы. Мир спасен словами.

— Эриславь, дружок, повесели меня сегодня рассказами, — просит заскучавшая Аматеу.

Высокий мужчина поудобнее устраивается в своем кресле, закидывает ногу за ноги. Он знает, что отказывать нельзя. Поэтому, начинает вспоминать.

— Это произошло относительно недавно. Я пролетал над поместьем своей хозяйки, и решил проследить, не задумала ли та еще какую-нибудь гадость. Опустился на оконный выступ и заглянул туда одним глазом. До моей ушной раковины доходили девичьи рыдания:

— Мама! Ну почему ты не хочешь сделать хоть что-нибудь? — требовала Екатерина. — Ты ведь всегда была на моей стороне. Прошу тебя, вспомни, кто твоя дочь. Почему ты помогаешь этой мерзавке? Как ты можешь допустить, чтобы она стала королевой, а не я? Неужели так бывает? Прошу тебя, помоги мне стать королевой. Я готова заплатить любую цену.

— Не говори глупостей, Екатерина. — Холодно отвечала той мать. Безжалостная женщина. Она действует с трезвой головой и благодаря холодному расчёту способна довести дело до конца. — Ты готова умереть ради этого? Готова пожертвовать каждым жителем Эгелии? Нет? Тогда терпи!

Внизу послышались громкие стуки в дверь. Я увидел, как Эльза насторожилась. Словно чувствовала, что ничем хорошим это не сулит. Время тогда было неспокойное. В любой момент ожидали конец всего, к чему так долго шли люди. А я, признаться, и рад был этому. Мне то, что — хоть от людей улетай, хоть от орков. Все одинаково.