— Вам очень повезло, что бейдж остался при вас и вами никто не заинтересовался, — выдохнул коллега, когда они оба оказались за оградой. — Это, — он похлопал по створке ворот, — Нас защищает.

— От кого? — уточнила Вера, после долгой напряженной ходьбы сбиваясь с дыхания.

Михаил Петрович с сомнением взглянул на нее.

— Не тревожьтесь, вы сможете выходить наружу, — добавил он другим тоном. — Но позже, когда обживетесь здесь. Пока вам нельзя покидать территорию больницы без веской причины, запомните, Вера. Бейдж всегда должен оставаться с вами. Это вроде документов в нашем мире, он привязывает вас к месту работы.

С этими словами патологоанатом зашагал вперед. Вера последовала.

— Как вы, наверное, уже поняли, таким как мы не положено ходить по земле просто так, — обернулся через плечо Михаил Петрович на ходу. — Оправданием может быть только миссия, которую мы несем. Ваш бейдж свидетельство того, что высшие силы наняли вас на службу. Но станете гулять по улице просто так, пропуская работу, вам этого не спустят.

Вера опустила голову, задумавшись о неприятной участи, которую снова чудом миновала.

— Ну, теперь уж все в порядке, — патологоанатом попробовал подбодрить ее улыбкой. — Пойдемте ко мне, я угощу вас кофе. А то я чувствую, что порядком вас напугал. Поверьте, все не так плохо как вам сейчас, должно быть, кажется.

Вскоре Вера и Михаил Петрович добрались до морга. Девушка с неприятным чувством переступила порог корпуса, и патологоанатом увлек ее в свой кабинет. Там он усадил Веру в удобное кресло за заваленным бумагами столом, а сам удалился в соседнюю комнату. Вскоре девушка услышала звук миксера, но не стала задумываться, зачем Михаилу Петровичу потребовалось что-либо взбивать. Вместо этого она рассматривала стены, украшенные живописью. В прошлый раз она на это внимания не обратила. Над рабочим столом висела табличка, где было выведено "Спешите творить добро", чуть ниже значилось имя автора цитаты.

— Федор Петрович Гааз, — произнесла слух Вера, она слышала эти слова и знала это имя раньше.

Очередное воспоминание приятно согрело.

— Главный врач московских тюрем, — донеслось сзади. — Я счел, что его словам будет самое место в моем кабинете.

Вера обернулась, и в этот миг Михаил Петрович поставил на круглый стол, стоявший посередине комнаты две чашки, сдвинув при этом в сторону журналы. Приятно потянуло кофе и чем-то еще. Сверху посуда была заполнена молочной пенкой, но цвет кофе был слишком темным, это не капучино и не латте.

— Ирландский кофе, — пояснил коллега.

— С настоящим виски? — приподняла бровь Вера.

— С ирландским, — улыбнулся ей патологоанатом.

— А нам можно на работе?

Михаил Петрович откинулся на спинку стула и хитро прищурился.

— Наше положение дает нам некоторые преимущества, но в то же время забирает кое-что человеческое. Вы не потеряете голову, по, крайней мере, от такого количества. Если захотите проверить, то вскоре поймете, что мы довольно устойчивы к тому, что принято относить к порокам людей, — с этими словами патологоанатом прихлебнул из чашки. — Для того, чтобы добиться опьянения понадобятся большие дозы и настойчивость. Но… кое-кому это удается. Впрочем, я не считаю это достойным занятием. Надеюсь, вы не станете такого делать с собой.

Вера кивнула. У нее не было желания напиваться, по крайней мере, сегодня.

— Спрашивайте, — снова заговорил коллега. — Я рассказал много такого, после чего у вас неизбежно должны были возникнуть вопросы.

Вера посмотрела в свою чашку.

— Что случится, если я выйду наружу без бейджа? — ей необходимо было знать.

— Вас схватят и отправят туда, куда вы неизбежно должны были бы пойти, если бы не нанялись сюда.

Вера взглянула на патологоанатома. Михаил Петрович вздохнул.

— Думаете, в мире мало душ, которым жалко расставаться со своим прошлым? Земля была бы заполнена горем и стенаниями этих несчастных, если бы никто не следил за тем, чтобы все шло своим чередом.

— Так мы все умерли?! — вырвалось у Веры.

— Я сказал бы, перешли в иную форму существования. Мы работаем тут на благо себя и человечества, быть может, куда лучше, чем при жизни. Вскоре вы поймете, что вы особенная и то, что вы делаете очень важно для других. Вы — оплот того света, на который вы, быть может, молились, когда сдавали, не подготовившись толком экзамен, когда опаздывали на важную встречу. Признайтесь, вы наверняка просили судьбу о том, чтобы у вашего преподавателя было хорошее настроение, чтобы вам попался удачный билет, а ваш визави тоже немного задержался? Мы те, кто помогает чужим жизням складываться правильно, если люди заслуживают этого. Безусловно, существует и другая, темная сторона. Именно те, с кем я так боялся, что вы столкнетесь сегодня, оберегают нас от нее. Но это… совершенно другие люди. Вы уже знаете про дар Иннокентия. Он сродни их способностям, хоть и призван в большей степени созидать.

Вера вздрогнула, в красках вспомнив тот момент, когда по неосторожности разбила психиатру очки. Если бы они сразу вот так ей все объяснили!

— Вы злитесь оттого, что при первой встрече я не сказал вам правду? — угадал ее мысли патологоанатом.

Вера кивнула.

— Ну что ж. Вчера вы готовы были бы ее принять? — прямой взгляд голубых глаз был устремлен на нее, и Вера поняла, что медленно водит головой из стороны в сторону.

— Поверьте, — вздохнул Михаил Петрович. — Всем новым хранителям приходится трудно. Но я не видел еще никого, кто бы по собственной воле оставил эту должность. Вас выбрали не просто так, вы заслужили свое место необычной жизнью.