Шрифт:
– И чем же владеет сей купец?
– Десять заводов у него: пять медеплавилых – Бизярский, Верхне-Троицкий, Курашинский, Усень-Ивановский, а також Юговский и пятью доменными, молотовыми, передельными – Иргинский, Мешинский…
– Постой, постой, Петр Григорьевич, не тараторь – я помотал головой – Этот Осокин, что же туз купеческий? Навроде Демидова?
– Так точно-с. Ему принадлежит также Казанская суконная фабрика. И еще – Каменев наклонился ко мне поближе – Иван Петрович выхлопотал себя дворянское звание. Посредством денежных подношений! Штаб-офицерский чин секунд-майора. Вот так-с.
– Все ясно, пойдем, зайдем, поглядим на этих Осокиных…
Внутри большого каменного дома нас уже ждали. Молодой пухлый, безусый мужчина в долгополом, красном сюртуке и сапогах бутылкой сделал шаг вперед, поклонился. Я заметил, что пуговицы на его костюме были обтянуты матовым шелком. Вместе с купцом поклон отдали домочадцы – дородная женщина в чепце и трое детей.
– Сынок Осокина – шепнул мне на ухо Каменев – Никанор Иванович. И женка его. Елена Пантелеевна.
– Добро пожаловать, царь-батюшка – женщина подала мне расписной ковш – Отведай с дороги кваску.
Я отпил напитка, вытер усы. Началось знакомство с домочадцами. Перешли в гостиную, сели за большой стол. На нем стоял пыхтел большой, луженый, медный самовар.
– Собственной иргинской работы – похвастал Осокин и тут же другим тоном – Царь-батюшка! Не зори нас, милостивец – купец попытался упасть на колени, но Каменев его удержал – Ездюют твои людишки по заводам нашим, апосля мастера бунтуются, выгоняют прикасчиков. А також оренбургские торговые люди пролетные грамоты от тебя привезли, а ведь они нам должны денег!
– А сем будет разговор позже – я решил не обострять сразу разговор – Завтра или послезавтра Петр Григорьевич, соберет вас, обсудим все.
Я посмотрел на массивные напольные часы, которые отбили полдень.
– Надо мне перемолвится с Иоганном Гюльденштедтем. Где он?
Осипов замялся, стрельнул глазами на супругу. Ага, вот кто у них главный в семье.
– Иоганн Антонович не в духе нынче – осторожно произнесла женщина – Лается грозно…
– И не таких грозных видал, зовите его сюда.
Слуга метнулся из гостиной и через пять минут в комнате появился новый персонаж. Маленький, всклокоченный мужчина лет пятидесяти в домашнем халате.
– Дас из идиотизм! – сразу с порога закричал немецкий естествоиспытатель – Почему не дают лошадей? Где ямщики?
Казаки заворчали, Никитин демонстративно вытащил кинжал из ножен.
– Представьтесь сударь – я холодно посмотрел на ученого.
– Иоганн Гюльденштедт. Профессор Императорской академии наук и художеств в Санкт-Петербурге!
– А я Петр Третий. Император Всероссийский, Повелитель и Государь Иверской земли, Карталинских и Грузинских Царств и Кабардинской земли, Черкасских и Горских Князей и прочее и прочее и прочее…
Немец захотел засмеяться, но увидав кинжал, которым Никитин чистил ногти, поперхнулся и задумался.
– У меня собрана в экспедиции уникальная коллекция! – профессор присел на стул, подтянул к себе чашку с чаем – Извольте выделить мне лошадей, дабы доставить ее в академию!
– Извольте вежливо адресоваться к вашему императору! – я встал, подошел к небольшому оконцу со ставнями. На улице выглянуло солнышко, малышня играла в снежки.
– Я прошу вас… – сквозь усилие произнес Гюльденштедт – Вы же должны понимать важность моих географических и этнографических исследований.
– Иоган Антонович, у вас есть термометр?
Этим вопросом я резко изменил течение разговора. Ученый заинтересовался, зачем мне термометр. Объяснил как мог – в ходе своих скитаний слышал, что если перегнать земляное масло как брагу, то можно получить другие субстанции. Которые, в свою очередь, хотелось бы попробовать использовать в осветительных приборах. Глаза Иогана тут же загорелись.
– Сию инвенцию надо бы проверить!
Немец ушел переодеваться, купеческая семья смотрела, открыв рты.
Термометр Гюльденштедта оказался не вполне привычным. Большая колба с ртутью, где за ноль была принята точка кипения воды, а за 100 °C – температура замерзания воды. Я привык, что все бывает наоборот. Да и Цельс уже должен был изобрести правильную шкалу. Или она еще не дошла до России? Но и с этим прибором можно было работать. Мы все вместе отправились на винокуренный двор, куда уже доставили бочки с гурьевской нефтью.