Марта плохо помнит последовавшие за ужасной находкой события. Она дошла до туалетной комнаты, ее тошнило, заболела голова, ей пришлось долго умываться, затем убирать следы рвоты с раковины и пола. Время от времени она звала сына, прислушивалась к тишине, опять звала… Сколько времени прошло, точно Марта не знала. В очередной раз она ополоснула лицо холодной водой и в который раз позвала сына. Дом молчал. Марта острожно взглянула в сторону лестницы – тело Фердинанда лежало без изменения. Она поняла, что больше не может оставаться одна с покойником и прошла к телефону, чтобы вызвать полицию.

Полицейские приехали быстро. Они осмотрели место происшествия и сделали предварительный вывод, что хозяин дома не совсем трезвым упал с лестницы, – несчастный случай в быту. С появлением мужчин в униформе Марта немного пришла в себя и подтвердила, что муж последнее время часто выпивал. Дома, сказала она, кроме него, никого не было. Полицейских удовлетворили показания хозяйки. Они уехали, тело для вскрытия забрали специально вызванные ими служащие морга.

Хольгер в тот день явился домой около девяти вечера. Мать он не предупредил заранее, куда пошёл, что было для него совершенно несвойственно – Марта всегда знала, где он и с кем. Вернувшись домой, он тут же прошёл в свою комнату и лёг на кровать, не снимая обуви. Марта удивилась странному поведению сына. Она постучалась к нему, приглашения не услышала, вошла и встала у порога. Хольгер не шевельнулся и по-прежнему лежал обутый на кровати. Мать прислонилась к стене, осуждающе посмотрела на сына и скрестила руки на груди.

– У нас несчастье – отец умер. – Ответа она не услышала. Теперь Марта похолодела от неприятных догадок. Зная о не самых дружеских отношениях мужчин, она могла предположить, что угодно. – Где ты был так долго, с кем? Когда ты уходил, что делал отец? Вы, случайно, не поругались? Я беспокоилась, ты не собирался никуда уходить…

Молодой мужчина медленно сел на кровати. Он поворошил жидкие тёмно-коричневые волосы и повернул голову к окну:

– Ходил в кино.

– Понятно. – Марта помолчала и негромко добавила, сдерживая дыхание: – Мне кажется, или вы действительно поссорились с отцом?

Ответа не последовало и она осторожно спросила:

– Отец был жив, когда ты уходил?

Теперь Хольгер смотрел, не отрываясь, на стол, на котором стоял разобранный им радиоприемник. Спустя несколько долгих минут, так и не ответив матери, он задал встречный вопрос:

– А что случилось с отцом?

– Упал пьяный с лестницы и сломал шею.

– А-а-а, – протянул сын равнодушным тоном. – Где он сейчас?

– Полиция увезла на вскрытие.

– Зачем нужно вскрытие, если это несчастный случай? – встрепенулся Хольгер. В его глазах промелькнул страх.

– Так положено, – Марта глубоко вздохнула и отвела взгляд от вжавшего голову в плечи сына. – Будешь ужинать?

– Нет, ужинай одна. Если я тебе не нужен, то, пожалуй, лягу спать – что-то устал.

Марта кивнула головой и молча вышла из комнаты.

С этого дня она запретила себе думать о более чем странном поведении сына в день гибели Фердинанда. «С мужем произошёл обыкновенный несчастный случай. Лестница крутая, он споткнулся, упал и умер». – Марта без конца внушала себе эту мысль, постепенно сжилась с ней и, в конце концов, поверила в неё.

Больше на тему смерти Фердинанда ни Хольгер, ни Марта не разговаривали.

После похорон отца Хольгер начал вновь искать работу. Времени у него сейчас было достаточно. Марта не хотела оставаться одна в большом доме, поэтому не торопила. Теперь у неё, кроме сына, никого не было.

Прощание с отцом

Францу Хонелю исполнилось 97 лет. Высокий, суховатый старик с белыми, как снег, волосами с блекло-голубыми, выцветшими от старости глазами. Он жил в доме, состоящем из двух больших отдельных квартир. Одну из них занимал он, вторую – его 62-летний сын Клаус с женой Хельгой. Дети сына, Франк и Хайди, давно выросли, покинули дом и обзавелись семьями. Жена старого Франца, Элизабет, отдававшая всю жизнь любовь мужу и детям, умерла два года назад. Со смертью жены старик замкнулся, меньше разговаривал и двигался. Всё чаще он твердил сыну, что устал и не получает больше удовольствия от жизни. Франц говорил так не потому, что хотел привлечь к себе внимание – в семье старика любили, он верил в то, что говорил. Клаус Хонель как врач-кардиолог хорошо понимал пожилых людей – дожив почти до ста лет, можно устать от жизни.

С отцом и матерью у Клауса сложились тёплые и доверительные отношения. Он всегда против, чтобы старые родители переезжали в дом для престарелых. И вот мать тихо умерла во сне, отец остался один – впервые за последние семьдесят пять лет. Все годы, начиная со дня их свадьбы, он никогда не расставался с Элизабет, её смерть сильно подкосила его. Старик резко сдал, что неудивительно в его годы, потерял аппетит, стал забывчивым, не хотел больше выходить из дома в сад, чтобы, как раньше, посидеть на солнышке. Клаус возил отца раз в месяц на могилу матери. Тот долго стоял с низко опущенной головой у камня и что-то тихо шептал. Последние полгода отца приходилось привозить в инвалидной коляске. Ходил он всё хуже, жаловался на боли в спине и слабость в ногах.

– Папа, почему ты опять ничего не ешь? – Сноха придвинула тарелку с морковно-картофельным пюре и приготовленной на пару рыбой ближе к свёкру.

– У меня нет аппетита. Налей мне, пожалуйста, томатного сока.

– Съешь хотя бы рыбу – я специально для тебя на рынке купила. Свежий палтус на сливочном масле, как ты любишь… – Хельга протянула старику стакан с соком.

– Спасибо, – тихо поблагодарил тот. Он неторопливо выпил сок мелкими глотками и отдал пустой стакан. – Проводи меня в комнату, мне что-то нехорошо – голова кружится.