Стало немного легче. Я опустился в стоящее у окна кресло и, прикрыв слезящиеся от света глаза, задумался, взвешивая свои шансы выжить. Что-то ведь можно ещё сделать, иначе травница не стала бы со мной возиться. И почему она не позволила мне умереть? Я ведь уже почти ушёл в небытие. Зачем Серафима вмешалась? Для её драгоценного внучка и моей жены-ведьмы разве не желанна моя смерть?

Что-то я в сложившемся раскладе не понимаю. Мой уход за грань бытия всем развязал бы руки. Особенно теперь. Я же сам объявил о том, что моя супруга в тягости. Самое малое, Дастарьян станет регентом при новорожденном ребёнке. Он женится на моей вдове. А если княгиня родит не сына, а дочь, преспокойно станет править Радежем уже от своего имени. И будет в своём праве. Князь Рдын ведь Даста усыновил. Никто не посмеет роптать. Да и уважают братца и знать, и армия. Князю Дастарьяну есть на кого опереться.

Тогда почему? Зачем вмешалась Серафима? Чего от меня ждёт? Кому я нужен живым? Может Вельдаре?

Мысли о жене заставили меня напрячься, борясь со вновь всколыхнувшейся ненавистью. Яд в бокал я добавил сам. А выпить его меня заставила она. Проклятая ведьма, и как она могла заметить? Всё поняла и безжалостно меня подставила. А сама добровольно отправилась в монастырь. Предательница. Дрянь. Стерва. Грехи решила замолить? Или создать о себе благоприятное впечатление? Зачем ей смущать умы граждан Радежа подозрениями? Когда муж ушёл к предкам, её ведь рядом не было. Святая обитель самое лучшее прикрытие.

Я думал, что обманул княгиню. А сам отыграл её задумку. Всё по Вельдариному вышло. Ведьма! Ведьма… А с ними связываться нельзя. Снова я не прислушался к словам своего родителя. И теперь обречён. Но умирать так не хочется!

Вельдара? Только она способна мне помочь. Если захочет. Для чего-то же я ей ещё нужен? Но сам не пойму. Нужно ехать в Тихую обитель к княгине. И умолять. Или требовать. Это уж как пойдёт, как карта ляжет.

Моё решение посетить святую обитель ни у кого из придворных не вызвало удивления. Привыкли уже за последний год. А тут ещё и хворь непонятная меня измучила. К кому, как не к Богам, за помощью обращаться?

Дорогу я осилил только благодаря Серафиминым зельям. И то, в карете ехать пришлось. Настоятельница мне обрадовалась. А вот следы болезни на моём посеревшем лице сильно её встревожили. Сестра Мирана до того, как пришла в обитель была целительницей. И не из худших. Да и в монастыре никогда не гнушалась отказать помощь нуждающимся. Мать мою она тоже лечила, и не только от телесных недугов, но и от расшатанных нервов и от затяжного уныния.

Сестра-настоятельница распорядилась о том, где нас можно разместить. И ушла, увлекая за собой Серафиму. Меня проводили в покои, освобождённые Дастом. Он перебрался в комнату рядом с моей, не столь удобную, но князю князево. С тем никто спорить не пытался.

— Даст, — позвал я братца, с тревогой поглядывающего на меня, — зайди ко мне. Все остальные свободны.

Дастарьян не стал спорить. Он вошёл вслед за мной. Я тяжело опустился на деревянный стул с высокой спинкой, на которую поспешил опереться, всё же дорога меня изрядно измотала. Даст присел напротив на табурет. Был он серьёзен и напряжён. Знает, понял я. И как давно? Не рад? Странно.

— Ну, что молчишь? — сердито заговорил с ним я. Вопрос прозвучал чуть визгливо, и я ещё больше разозлился и, вдруг, почувствовал, что задыхаюсь.

Даст сорвался с места. Чуть ли не насильно напоил меня водой. Приоткрыл окно, давая доступ в комнату свежему воздуху. Я про себя только усмехнулся. А ведь он чувствует себя виноватым. Это хорошо. Обнадёживает.

— Твоих рук дело? — указал я на себя, болезного.

Дастарьян отвёл глаза. Вздохнул устало. Его тихое «прости» прозвучало так виновато, и было для меня столь неожиданным, что я подался вперед, поедая брата недоумевающим взглядом.

— Даже так? И что будем теперь со всем этим делать?

— Вельдара обещала помочь.

Вот только прозвучало это слишком уж неуверенно.

— Как?

— Не знаю.

— Есть способ, — мы оба повернулись на прозвучавший от двери голос.

Княгиня появилась в моей комнате не то чтобы совсем для меня неожиданно, но очень уж вовремя. Ведьма, она и есть ведьма.

Я наблюдал за Дастом, который, подхватившись с места, стремительно бросился к ней навстречу. Усадил на своё место. А сам застыл у окна, не отводя от княгини виновато- тоскливого взгляда. Поругали что ли? Не из-за меня ли? Я даже усмехнулся. До чего же мой братец чувствителен и совестлив. Жаль княгиня Вельдара подобными глупостями не страдает.

Взгляд княгини скрестился с моим. Глаза я отвёл первым. Не к чему её сейчас злить.

— Я приехал просить тебя о помощи, — выдавил из себя, понимая, что без этого не обойтись.

— Проси.

Голос княгини обжёг меня холодным равнодушием. Она меня приговорила?! Но Даст же сказал, что обещала помочь. Да и сама она…

— Я виноват, простите меня, — слова давались с трудом, но жить отчаянно хотелось. — Сожалею, что был настолько самонадеян и глуп. Я больше никогда не стану помышлять против вас.