— Я попросил бы позволить мне заняться предпринимательством, — широко распахнув свои глаза, безмятежно попросил Квейт.

— О чем ты? — заинтересовался Элл.

— Я намерен открыть трактиры и постоялые дворы в столице и на дорогах королевского лена… Прибыльное дельце… — улыбнулся виконт.

— Казну оно не пополнит, — поморщился юный монарх.

— Вы недооцениваете нашего друга, — хихикнула Эльг. — У него хватка записного барышника. Он умеет получать прибыль даже из воздуха, которым дышит. А уж злачные места — это просто его страсть…

— Я не сомневаюсь в деловых качествах виконта, — отмахнулся король. — Пусть трудится! Но прибыль должна идти владельцу заведений, то есть Синеглазому, а налоги… Не уверен, что их хватит, чтобы покрыть расходы той части нашей игры, которую взял на себя Квейт.

— Конечно, не хватит, — озарил всех идиотской улыбкой виконт, — но все же уменьшит бремя казенных расходов.

— Я знаю, что надо делать, — робко промолвил Толстяк. — Но для осуществления моего плана, мне необходимо переговорить с графом Ад’Бертом.

— Надеюсь, ты не намерен просить с него десятины? — грозно нахмурился Элл. — Берт освобожден от бремени налогов еще с незапамятных времен.

— Что вы, ваше величество! — съежился Кант. — Я имею к графу взаимовыгодное предложение. Разрешите мне перекинуться с вашим лекарем парой слов?

— Если только граф захочет говорить с тобой, — фыркнула Эльг.

Однако Ад’Берт не только согласился выслушать молочного брата своего пациента, но и постарался согнать с лица угрюмое выражение во время беседы с ним. Вначале граф выглядел рассеянным и равнодушным, но позже проявил некоторую заинтересованность.

— Ты хочешь установить торговые связи с Бертом? — удивленно спросил он. — Прости, мальчик, но чем ты можешь заинтересовать моих подданных? Графство столетия обеспечивало себя всем необходимым. Что ты собираешься продавать гномам, например?

— Медное дерево, — неуверенно предложил Кант. — В королевском лене сейчас прокладывают новые дороги. Медное дерево рубят, но не знают, куда его девать. Оно тяжелее воды, скверно горит и почти не сохраняет тепла, а вот крепи для рудников из него превосходные. Я читал, что гномы извели все медное дерево в графстве…

— Пожалуй, ты прав, — согласился Торн. — Медное дерево заинтересует гномов.

— А еще ячмень! — воодушевился Толстяк. — Для эля требуется ячмень, хмель и сахар. Гномы любят эль, но не любят заниматься сельскохозяйственными работами.

— Хорошо, — кивнул головой граф, — а эльфы?

— Им мы предложим вино, пшеницу и ткани. Бекке наверняка захотят вернуть на свои поля некоторые утраченные в прошлом растения. Гоблинам подойдут лошади-тяжеловозы. Берт привык обходиться без связей с остальным миром, но вынужденно…

— Я понял тебя, мальчик! На границе следует организовать что-то вроде постоянной ярмарки. Сам я этим заниматься не стану, но доведу твое предложение до сведения бертианцев, а дальше — договаривайтесь сами.

Кант учтиво поклонился графу и с довольной улыбкой вышел из кабинета.

Не гномы, а эльфы первыми отозвались на предложение Канта. Элиана сама прибыла на переговоры с Толстяком. Ее встревожило сообщение о прокладке новых дорог в королевском лене. Оказалось, что в нем сохранилась священная дубовая роща эльфов. Королева предложила перенести деревья в Берт. Настало время удивляться молочному брату Элла.

— Это же древний лес! Дубам в нем сотни лет. Как можно пересадить их? — бормотал юноша.

— Магия! Вы, лорд Кант, забыли, что эльфы владеют сильной магией, — рассмеялась Элиана. — Для вас дубы — просто древесина, а для нас — это живые существа, с которыми мои предки были связаны родственными связями. Эльфы щедро отблагодарят вас, если вы вернете нам рощу.

Разволновались и бекке. Полевым духам давно хотелось получить в свое распоряжение семена некоторых редких растений, которые сохранились в королевском лене, хотя здесь эти растения воспринимались как сорняки и нещадно истреблялись. Сами бекке никогда не занимались торговлей и не умели вести дела, но эльфы охотно согласились представлять на ярмарке интересы полевых духов.

Позднее в переговоры вступили и гномы, которые оказались очень прижимистыми и недоверчивыми партнерами. Но Кант призвал себе на помощь Торгаша. Хорт оказался не только умелым, но и очень азартным купцом. Он испытывал наслаждение, торгуясь за каждую монетку, твердо стоя на защите интересов королевской казны.

Торговля с Бертом действительно оказалась прибыльным делом. Она не только способствовала пополнению королевской сокровищницы реальными деньгами, но и поставляла уникальные товары, которые потом с большой выгодой перепродавались на королевской ярмарке в столице.