Мальчик зарозовелся.

Он сидел по правую руку матушки и благоразумно помалкивал.

— Признаюсь, я не обрадовалась… что такое любовь? Сегодня есть, а завтра нет… к свадьбе же надо подходить обстоятельно. Или вы не согласны?

Я кивнула, ибо желе оказалось липким, и зубы склеило намертво. Рот наполнился кисловатой слюной, а в душе возникло позорное желание немедля выплюнуть гномский деликатес. И клянусь, сумей я рот раскрыть, выплюнула бы…

…а на четвертом наблюдалась некоторая легкая ассиметрия. Я моргнула. Нет, не показалось. Щит тускло мерцал и… если прикоснуться к нему, очень осторожно… исключительно в целях научных, я ведь не собираюсь патриарха убивать.

— Вот и я о том же! — мое молчание было принято за согласие, и госпожа Игнера заметно оживилась, а сынок ее погрустнел. — Любовь… это для людей, которые сегодня есть, а завтра нет. Приличные гномы думать должны о выгоде!

Я прикоснулась.

Клянусь, только чтобы потоки рассмотреть подробней. А щит вдруг мелко задрожал и рассыпался. За соседним же столом кто-то захихикал, и патриарх заворочался, а после и вовсе глаза открыл:

— Что тут происходит? — поинтересовался он сиплым со сна голосом.

— Ничего особенного, — Советник поспешил подать внушительного вида шапку. Пошитая из темно-красного бархата, отороченная полинявшим мехом, она сияла сотней драгоценных камней. — Эрик жениться собрался?

— Да? — патриарх проморгался и шапку принял.

Натянул на макушку. Поерзал.

Снял и сунул советнику.

— Убери эту заразу… тяжеленная… говорил же, пускай в сокровищнице лежит, целее будет, а мне от нее голова чешется.

И не чинясь упомянутую голову поскреб.

— Жениться, значит, — взгляд патриарха, разом утративший прежнюю сонливость, скользнул по столам, уставленным снедью, и задержался на упомянутом Эрике, который от этакого высочайшего внимания совсем поблек. — Куда ему жениться? Он еще без маменькиного дозволения до ветру ходить не научился…

— Молодой мастер…

— Какой из него мастер? — непритворно удивился патриарх, позевывая. — Криворучкой был, криворучкой и остался… да не шипи, знаю, что гости… не совсем еще из ума выжил.

Вот тут, судя по взглядам, которыми обменялись достопочтимый советник и госпожа Игнера, с последним утверждением они категорически согласны не были.

— У мальчика талант, просто… еще не прошло достаточно времени, чтобы он раскрылся.

— И закрылся… так кто невеста?

Герда встала и молча поклонилась.

— Ага… ничего такая… крепенькая… Бжизек, старая собака! — этот вопль заставил госпожу Игнеру подпрыгнуть. — Сколько лет тебя не видел… твоя кровь?

— Моя.

— А вторая?

— Тоже моя, — папенька дернул себя за бороду.

— От же ж… — восхитился патриарх, причем, как показалось, вполне искренне. И с креслица своего сполз, едва, правда, не рухнул, в мантии запутавшись, однако удержался, только матюкнулся от души и с немалой фантазией. — Еще вчера по штольням лазил… сколько я тебя за уши драл?

— Много…

— Ага… а у него уже девки… и две… и обе красавицы… скажи своей, чтоб кого другого поискала, а не этого никчемушника…

— Дедушка…

— А ты замолчи, ишь, волю взяли… чего вы мне там подсыпали? Признавайтесь…

Советник слегка смутился, а госпожа Игнера пробормотала:

— Вам давно следовало отдохнуть…

— Тьфу ты… завтра чтоб и ноги твоей тут не было… и чтоб возвращаться не смела, пока я не дозволю… а то этак и отравят, я и не замечу… и любовника своего прихвати…

Гномы зашумели.

Как-то разом и вдруг, а я, наконец, сумела разлепить зубы. Твою ж… и языком провела, проверяя, все ли после этакого деликатесу на месте остались. Надо будет рецептик истребовать, подобная прелесть в работе пригодится. Вот ринется на меня, скажем, вырлупень бродячий, а я ему в пасть гномским яством, и пока он, бедолажный, будет зубы расклеивать, я…

— Боюсь, — голос Советника заполнил всю трапезную, надо полагать, без магии дело не обошлось. — Ваши решения давно вызывали недовольство Совета клана, а нынешнее поведение…

— Засранец, — патриарх покачал головой. — Как был, так и остался… я ж говорил, не меняются люди со временем… и не люди тоже, а мне они про гуманизм и эволюцию. Драли тебя мало…

Стало как-то тихо.

И Эль положил руку на пояс, а мне этот жест его категорически не понравился.

— …заставляет предположить, что возраст возымел свое. Ваши суждения далеки от реальности…

Патриарх вновь покачал головой и пальцами щелкнул. И стало еще тише. Слышно было лишь как урчит чей-то желудок… а говорят, что гномы и камни переварить способны.