После операции с ним и начались странные события. На четвертые сутки после нее к Заплатину в кабинет ворвался перепуганный до смерти Князев. Он рассказал, что галлюцинирует. Видения у него такие: он вновь чувствует себя лежащим в больничной палате, вновь видит столпившихся вокруг постели врачей, слышит их разговоры, чувствует запахи лекарств...

И тут Заплатин начал кое-о-чем догадываться. Уже целых три раза после второй операции ему по междугородке звонил Геворкян и справлялся о состоянии здоровья Лохно. Но еще более тщательно он расспрашивал о том, как чувствует себя Князев, хотя до этого не справлялся о нем месяца четыре. Он явно знал, что после второй операции что-то должно случиться и с первым пациентом.

Заплатин, как мог, успокоил Князева, но оставил его в клинике. Сам же кинулся звонить в Ереван. А уже утром следующего дня у него состоялся долгий и тяжелый разговор с прилетевшим немедленно Геворкяном. Тот даже не пытался скрыть, что с самого начала преследовал иные, нежели Заплатин, цели. Но, зная о высоком чувстве ответственности профессора, понимал: стоит ему проговориться, и эксперимент будет прекращен. Он подождал, пока будет смонтирована "Башка", которая обошлась государству в миллионы, в расчете на то, что Заплатину нет теперь пути назад.

Верный себе "анархист от науки" в эксперименте Заплатина увидел возможность претворить в жизнь свою давнюю идею, так называемого, "нейрокоммунизма" - очередного, по его мнению, этапа развития социума. Проектируя "Башку", он намеренно сделал так, чтобы поступающие в систему сигналы не были автономны, а смешивались бы между собой. Он был уверен, что в этом случае у абонентов "Башки" произойдет "обобществление личности", объединение их "я".

З_а_п_л_а_т_и_н. ...Произойдет "обобществление личности", объединение их "я".

Д_ж_о_н. Как это?

З_а_п_л_а_т_и_н. Да, мой мальчик, трудно воспринять это так сразу. Представьте: все люди связаны единым телепатическим полем. Не просто читают друг у друга мысли, а полностью взаимопроникают в личности друг друга, являются, собственно, единым существом. Точнее - сверхсуществом с миллиардами глаз, ушей, ног, рук, интеллектов.

Д_ж_о_н. А зачем?

З_а_п_л_а_т_и_н. Этот вопрос не имеет смысла. Разум сегодня - главная сила, концентрация его - естественный путь прогресса. Зачем животные объединяются в стаи? Зачем люди объединяются в нации? Зачем концентрируется капитал? Зачем живая природа проходит путь от одноклеточных форм до...

Раздался тихий щелчок, и диктофон замолчал. Мы лежали с Офелией в сумеречно-голубой комнате. Из того, что услышали, мы поняли не все. А то, что поняли, как выяснилось позже, поняли неодинаково. Но одно было ясно абсолютно: мы коснулись тайны. И я был не рад этому. Ведь знание накладывает ответственность. И рождает опасность преследования.

– Как ты думаешь, - спросила Офелия, - мы сможем расспросить обо всем подробнее Женю?

– Нет.

– Ясно.

Что ей ясно? Дело-то даже не в том, что он ничего не скажет. И не в том, что он устроит грандиозный скандал, узнав, что мы "подслушивали". Дело в том, что если он сделает операцию у Заплатина, о нашей осведомленности станет известно всем "пациентам".

– Нужно спасать его, - решительно заявила Леля.

– Как ты себе это представляешь?
– уж не знаю, что я ожидал услышать на записи, по-видимому признания маньяка-изверга Заплатина в кровавых преступлениях перед человечеством... Или что-то в этом роде. Но если до записи я еще на что-то надеялся, то сейчас чувствовал свое полное бессилие.
– Разве что действительно пойти в КГБ?

– Нет, Толик. Вот этого, по-моему, не надо. Я все мучилась, откуда же они знают про "Свободу"? Случайно? Не знаю... Я подумала: может быть у них и там есть свои люди? И в телефонный разговор так вламываться, как тогда, для этого ведь, наверное, специальную аппаратуру иметь надо, правда?

Ай да Леля. Опять она меня обставила. А я-то ломал голову, как всю эту историю проглядели "органы". Вот, значит, с какого конца...

– Если у них и ТАМ все схвачено, то нам-то дергаться просто смысла нет.

– Но ведь мы должны спасти его. Хотя бы попробовать.

– Ты говоришь так, будто речь идет о бандитах, а Джон - их невинная жертва. На самом-то деле все совсем не так. Наоборот, он ищет спасения и, вероятно, может найти его этим путем. Кто знает, вдруг - правда, в этом будущее? Может быть, это нас нужно спасать?

– Типичная интеллигентская болтовня. Для оправдания своего равнодушия.
– Офелия рассердилась.
– У него друг погибает, а он рассуждает о судьбах истории!..

– Почему погибает? Ты не кричи, а ответь-ка лучше сама: где доказательства, что Джона нужно спасать? Это - во-первых. А во-вторых, откуда ты знаешь, что он этого "спасения" хочет? И в-третьих - как? Что ты предлагаешь?

Мы помолчали, а потом она попросила:

– Сделай чаю, ладно.
– Так беззащитно она попросила... Снова стала милой девчонкой, которая утром после нашей первой ночи попросила у меня иголку с ниткой: кто-то из нас случайно обронил огонек сигареты на кофточку, которая валялась на полу возле дивана. "Ой-ой-ой, приговаривала тогда Леля, - мама увидит, поймет, что я курила..."