– Здесь! Только что! Прозрачная!
– закричал им толстяк, тыча пальцем то в одну, то в другую сторону. Охранники ошалело оглядывали комнату.

– Тут никого не было, - еле сдерживая смех, сказала секретарша.

– Да? Не было?
– удрученно переспросил ее начальник.
– Тогда ладно. Ладно. Извините, ребята. И вы, Наталья Николаевна, извините пожалуйста...
– Он утер пот носовым платком, взял из под стола портфель и закончил: - Я тогда пойду, пожалуй. Ладно?

– Идите, идите, - ласково ответила ему секретарша, и он, озираясь, в сопровождении перемигивающихся охранников, покинул кабинет.

А Наталья Николаевна тут же уселась на его место, закинула свои точеные ноги прямо на стол и разразилась таким счастливым и заразительным смехом, что Маша, зажав рот ладонью, выскочила в коридор.

И весь день после этого настроение у нее было отменным, даже несмотря на тот разнос, который вечером устроил ей Берман. Смутные слухи о то появляющейся, то исчезающей девушке уже ползали по Белому Дому, и сегодняшняя история с привидением, хоть и в комической интерпретации, немедленно облетела его, добравшись и до ушей референта Генерального прокурора.

– За то я теперь знаю, что мое противоядие действует!
– оправдывалась Маша.
– Два-три посыла, и я стала бы совсем видимой...

– Экспериментировать будешь на занятиях! Ты все сорвешь!..

– А на когда это ВСЕ намечено?

– "На когда", - передразнил Берман.
– На когда надо!
– Но потом добавил: - Ждать осталось не больше месяца. Точно.

Соня и Маша жили в шикарнейшем двухместном номере "люкс" гостиницы "Россия". Свободное время проводили довольно однообразно: гуляли по Кремлю, по старому Арбату, смотрели "видики" - кассет Берман притащил целый чемодан.

Сначала их угнетало, что от них ни на шаг не отходят четверо молчаливых мужчин, приставленных Берманом. "Это не конвой, это охрана, объяснил он.
– Вы у нас, девочки, на вес золота..." Пришлось смириться.

Несколько раз с ведома Ильи Аркадьевича Маша звонила отцу и маме, но разговоры получались какие-то бестолковые.

Осень была в разгаре, изредка выпадал первый мокрый снежок, и к их джинсовой "спецодежде" прибавились обалденные собольи шубки.

Новые люди в Белом Доме появлялись редко, и, по просьбе Сони, Маша сумела убедить Бермана, что двойник ей уже не нужен. Шубка эта стала для Сони последним вознаграждением за труды, в ней она и была отправлена в Ленинград.

В аэропорту они обе неожиданно расплакались.

– Я боюсь за тебя, - всхлипывая сказала Соня.
– Мне кажется, готовится что-то страшное.

Маша и сама чувствовала это. Хотя бы потому, что ни разу еще ее услугами не пытались воспользоваться для какого-нибудь мелкого эпизодического задания. Ее явно боялись "засветить" до того, как НАЧНЕТСЯ. А что начнется - оставалось только гадать.

– Все будет в порядке, - обняла она Соню.
– А если что... живи за меня.
– И сама испугалась своих слов.

Соня отстранилась, со страхом глядя на нее. Потом покрутила пальцем у виска:

– Сумасшедшая! Зачем ты с ним связалась?

– Он работает честно. Он выручил Атоса. И он спас меня, ты же помнишь... Если все пройдет как надо, я смогу жить нормально, на мне не будет висеть никакой уголовщины...

– Он гад. Он обманет.

– Побоится.

– Берегись. Пожалуйста...
– Соня еще раз порывисто обняла ее и побежала к секции: уже все пассажиры ее рейса прошли досмотр.

Маша зажмурилась и тряхнула головой. Последние слезинки слетели с ресниц. Она огляделась. Охранники, исподлобья наблюдая за ней, стояли поодаль.

– Мальчики, за мной!
– нарочито не таясь, во весь голос скомандовала она и решительным шагом двинулась к выходу.

3

Вечером того же дня в ее номер ворвался Берман. В таком возбуждении Маша его еще не видела.

– Какой же я идиот, что тебя послушался!
– Заявил он, усевшись на диван.
– Как специально: Софью отпустил, а завтра Хозяин в театр идет! Это шанс, который нельзя упускать!

"Хозяином" Берман называл Президента. Стать невидимой для него и не вызвать при этом никаких подозрений - одна из главных машиных задач. Но до сих пор такой возможности не представлялось.

– Может, вернуть ее? В принципе, это возможно.

– Не надо, - покачала головой Маша, - давайте, лучше подумаем, как мне сработать одной.

– Не знаю, Мери, не знаю, - он отстучал пальцами дробь о крышку журнального столика. Я уверен, сплетни о невидимке в Белом доме до него уже дошли. А этот старый лис хитер, как... как лис! Если бы Соня была здесь, все было бы просто: Шеф (так Берман называл генерального прокурора, которого, не скрывая, боготворил) представил бы ее, как свою племянницу. А Хозяин к девочкам неравнодушен... Потом бы вы сработали, как всегда... А теперь, даже не знаю...