Шрифт:
— Я знаю, — Безымянный поднялся и вернулся обратно на крыльцо.
Сколько тысяч лет они сидели так же у порога её дворца и наблюдали за играми звезд в их вечерних садах. И, может, кто-то из смертных мог лишь мечтать о подобном.
Но бывший полубог, Черный Генерал, променял бы их все лишь на один миг. Миг, в котором они вместе с Эленой, смеясь, пытались вылепить из муки кулич для собственной свадьбы.
Это было вчера.
Вчера…
Столь прекрасное слово.
Как и говорил Ляо Фень — оно куда вместительнее «прошлых эпох». Вчера описывает столько, сколько не сможет вместить в себя и тысяча этих самых эпох.
Вчера…
— Я умею ждать, Генерал, — произнесла Аштари. Она провела ладонью в сантиметре от его лица. — Она умрет. А ты не сможешь вечно оставаться смертным. Такова твоя суть. Придет война. Крупная или маленькая. Битва или сражение. Но ты ответишь зову своей сути.
— Если она отправиться к праотцам раньше меня, я последую за ней.
Аштари улыбнулась.
— Ты всегда был наивен, Генерал. Может именно поэтому я тебя и полюбила.
Она коснулась одного из своих браслетов и то, вздрогнув, обернулся длиной шелковой лентой синего цвета.
— Это мой подарок, — она положила ленту на ступени дома. — повяжи её на волосы. И если это твоя истинная любовь, лента не развяжется.
— Если вы знаете, что эта истинная…
— Чем сильнее любовь, тем реже она бывает взаимна, глупый Генерал, — глаза Аштари на мгновение стали грустными. Будто высохли океаны. — Иначе не было бы…
Богиня так и не договорила. Но этого оказалось достаточно, чтобы Безымянный понял, что не один лишь Ляо Фень обладает мудростью на Седьмом Небе.
— Моя сестра, Истани, уже присмотрела этот дом для пока еще не родившейся души Гвел. Волшебнику здесь будет хорошо.
— Что вы хотите сказ…
Аштари исчезла. Мир вновь сиял всеми красками, что померкли на её фоне. И лишь синяя шелковая лента на крыльце слишком маленького дома или слишком большого сарая напоминала о том, что здесь ступала нога Аштари, Богини Любви.
Глава 1457
Хаджар падал куда-то все глубже и глубже. Туда, куда не доставал свет синего неба, накрывавшего бескрайний травяной луг и холм с одиноким камнем и деревом.
Хаджар уносился мысленно все дальше внутрь собственной души и ядра.
Он рухнул прямо внутрь яростной, чужеродной энергии.
— Проклятье, — выругался Хаджар, когда его сознание пришло в норму.
Он обнаружил себя стоящим посреди бескрайнего поля. Над головой, из-за облаков, показывалось закатное солнце. Оно кровью и раскаленным золотом заливало небо.
Дул северный ветер.
Он развевал сотни и тысячи порванных штандартов. Обломанные и целые, воткнутые в землю, застывшие в хватке лишившихся плоти, костяных солдат, они трепыхались над истерзанной броней, изломанными стрелами, покореженными пушками.
Разломанные черепа, превратившиеся в песок кости, бесчисленное множество оружия.
Куда бы не падал глаз, он находил лишь поле брани, оставшееся после стихшей битвы.
Хаджар видел такое не раз и не два.
— Кто ты? — прозвучал голос.
Хаджар обернулся.
Позади него стоял человек. В черной броне, с черным плащом за спиной, синий пояс стягивал его талию, клинок из мрака застыл в руке, а лицо закрывал шлем.
Хаджар с самого начала знал, чья именно энергия оказался в его ядре. Он почувствовал это еще в тот момент, когда вместе с Лэтэей они выбрались из храма Темных Жрецов.
Только не знал как.
— Я Хаджар Дархан.
— Джар… — протянул голос. — ты один из тех, кого выковали из моей плоти, чтобы сторожить меня самого?
Хаджар не ответил. Он помнил историю Фреи об Алдаджире — закованном в цепи гиганте, понесшем наказание за то, что оставил Гору Черепов и продолжил свой род от смертной женщины.
Но… это не могла быть Гора Черепов. Во всяком случае не вся её часть. В ядре Хаджара оказалась лишь маленькая песчинка, ничтожная крупица силы Черного Генерала.
Осколок.
Отражение.
— Зачем ты пришел, воин?
Этот Черный Генерал явно не знал о том, что находился на холме посреди души Хаджара.