Феликс Обертен, естественно, не двинулся с места, а в крайнем изумлении вытаращился на англичанина.

– О, вы притворяетесь, будто бы не поняли меня! Но сейчас поймете! Эй, кто-нибудь, вразумите-ка этого молодчика!

Четверо матросов, отдав свои ружья товарищам, подошли к парижанину, который успел произнести лишь одну-единственную фразу:

– Скажи, Поль, что за тарабарщину несет этот долговязый?

И тут же четыре пары грубых рук повалили его и лишили всякой возможности сопротивляться.

Потом несчастного Феликса в мгновение ока связали и перенесли в шлюпку, не дав опомниться.

Тогда капитан "Дорады", перегнувшись через борт, крикнул:

– Они считают тебя Джеймсом Бейкером! Защищайся! Крепись! Быть может, не все еще потеряно!

– Молчать! - перебил лейтенант громовым голосом.

– Что? Хотят повесить?! - побагровел Феликс, не расслышав.

Пятеро англичан остались караулить экипаж "Дорады", остальные последовали за своим лейтенантом. Гребцы налегли на весла. Шлюпка уносила пленника, которому все теперь казалось каким-то кошмаром.

– Бедный месье Феликс, - с грустью проговорил Беник. - Боюсь, как бы он не поплатился раньше всех нас.

ГЛАВА 2

Капитан Поль и его приятель Феликс. - Утка и чайка. - В "конуре". Улица Ренар. - Умница или дурень. - Женщина с головой. - Быть счастливым это значит иметь двести тысяч франков в год. - Амбиции крошки Обертен. Домашние дрязги. - Одна! - В Бразилию! - Моя дочь выйдет замуж за маркиза.

– Ба-а!.. Поль!.. Какая удивительная встреча!..

– Как и все в Париже, дорогой Феликс!

– Я уж и не ждал встретить тебя после восьми лет!

– После восьми лет морских странствий, милый мой толстяк. С глаз долой, из сердца вон, а?

– Не говори глупостей! Разве давние приятели вроде нас могут позабыть друг друга?

– Черт возьми! Ты славный малый!.. Широк в плечах?.. А глаза...

– Ну и портрет! Будь ты художником, я бы сделал тебе заказ.

– Я простой бакалейщик, титулованный в отцовской лавочке. Мои предки выращивали капусту в Орлеане.

– Бакалейщик!.. Это совсем не дурно, дорогой Феликс, особенно если учесть, что вышеупомянутый родитель твой, сколотив приличное состояние и утвердив за собственной фирмой репутацию одного из лучших торговых домов в городе, оставил все тебе.

Феликс покачал головой, глубоко вздохнул и продолжал, будто бы и не слышал приятеля:

– Ну, а ты, дружище Поль? Что поделываешь? Конечно, продолжил морскую карьеру? Ведь она так тебя привлекала.

– Я капитан дальнего плавания... на хорошем счету у командования. Всю жизнь откуда-то возвращаюсь и вновь куда-то отправляюсь.

– Ну, и как успехи?

– О! Пословица гласит: "Кто много странствует, добра не наживает". Возможно, когда-нибудь я и стану миллионером, кто знает. Но сейчас имею скромный достаток.

– Разве это важно? Ты счастлив... - Феликс снова вздохнул.

– Счастлив и свободен, как чайка, подвластная лишь своему капризу. Крылья несут ее к облакам или навстречу волнам...

– Ценю и допускаю такой образ жизни, но только не для себя. Я, словно утка, предпочитаю свой птичий двор, жизнь в четырех стенах, а "путешествую" не дальше бульвара и ближайших предместий. Раз в неделю мы с женой ходим в театр, по воскресеньям приглашаем друзей на баранью ножку, трижды в год устраиваем званые вечера.

– Ах да, ты ведь женился! Когда я слышал о тебе в последний раз, речь шла именно о твоей женитьбе на мадемуазель... мадемуазель...

– Аглае Ламберт. - Феликс вздохнул как-то особенно глубоко и задумчиво.

– Черт побери! - сказал себе капитан Поль. - Для человека с большими доходами, известного столичного коммерсанта мой друг Феликс слишком часто вздыхает.

– Ну, а ты... устроен? - Бакалейщик произнес это с таким выражением, как будто слово "женат" было ненавистно его губам.

– Устроен!.. Надо же! Нет, я холостяк, закоренелый холостяк. Однако мы основательно застряли с тобой на бульваре. Здесь такая толчея. На нас уже косятся. Мы и вправду как два костыля на рельсах. Зайдем в кафе, самое время подкрепиться!

– Сделаем лучше! Хочу воспользоваться случаем и показать тебе мою фирму.

– Удобно ли это?

– Оставь, пожалуйста.

– Ну, так и быть. На твоем складе припасены, должно быть, почтенной выдержки бутылки со всего света?..

– Еще бы! В этом не сомневайся!