– Я минут на сорок отойду. Если что, звони. Мой рабочий у тебя остался же?

– Конечно остался. Только какого чёрта ты куда-то намылился? А мне тебя ещё и прикрывать!

– А ты вспомни, сколько раз я тебя прикрывал,– выпалил Молчанов и, развернувшись, пошёл к эскалаторам под хохот Арины Лысенко. Она часто смеялась невпопад. Уже на станции Молчанов вдруг услышал позади себя вопль:

– Слышь, Максим Владимирович, без меня, что ли поедем, а?– Молчанов обернулся. К нему шла Лера.– От Лерки Аглицкой ещё никто не уходил так просто!

– То есть вы со мной хотите ехать?– опешил Максим Владимирович.

– Естественно! Я тоже на своего призрака хочу ещё раз посмотреть,– Аглицкая схватила Молчанова за руку и вместе с ним протиснулась в закрывающиеся двери вагона.– Хорошо, что хоть на одной линии.

Максим Владимирович вздохнул и взглянул на Аглицкую. Она изучала схему метро, висящую на стене. В принципе, Молчанов не видел в сложившейся ситуации ничего плохого. Подумать о том, что сейчас нужно делать можно было и со спутницей. Не то чтобы так было веселее, но от Леры так и веяло чем-то мотивирующим – её активность, напористость, всё это в какой-то степени вдохновляло Молчанова действовать. Возможно, наличие рядом человека, которым движет абсолютно та же цель. При таком раскладе он уже не казался себе откровенно безумным. Это было либо рациональное мероприятие, на которое может подписаться не только безэмоциональный работник метрополитена, либо групповое помешательство и мужчине с образом жизни нелюдимого социопата интересно абсолютно то же, что и активной резвой и лёгкой на подъём девушке. Странная схема получается.

– А нам на какой выходить?– поинтересовалась Аглицкая.

– Понятия не имею,– честно ответил Молчанов.

– Это в каком смысле?– не поняла Лера.

– Ну я же не работал на заброшенных станциях. Я вообще не разбираюсь, как туда попадать.

– Зашибись!– протянула девушка.– Ну ничего, мы с тобой доедем как-нибудь, а потом уж разберёмся, куда идти.

Сосредоточься Молчанов на происходящем, он обязательно схватился бы за голову. Но у Максима Владимировича были другие мысли в его и без того перегруженном разуме. Размышления о таинственных людях, которых он начал видеть с недавних пор оказались вытеснены абсолютно другими суждениями, появившимися в голове, как только Максим Владимирович окинул взглядом вагон. Он наблюдал за собравшимся в вагоне народом и ужасался.

Несмотря на свободные сидения, пассажиры стояли, прислонившись к дверям. Разве они не знают что если в основном цилиндре случится пробоина, через которую будет выходить воздух, то двери тут же откроются? В памяти всплывали байки, которые иногда рассказывали понурые машинисты. Например, как из открывшейся двери вывалился человек, и буквально пару секунд его спина касалась стены тоннеля. Его вытащили почти сразу, мужчина даже остался жив. Но так как было лето, жара, на несчастном была только одна рубашка. От неё остались только рукава и передняя часть. Вся ткань со спины исчезла вместе с кожей и большей частью мышц. Мужчина корчился от боли, а остальные пассажиры старались не смотреть на торчащие из кровавого месива рёбра с позвоночником.

Или про девушку, которая тоже вывалилась из-за неполадок с цилиндром, в панике попыталась схватиться за какую-то трубу, но зацепилась за торчащий из стены крюк и была буквально разорвана. К тому же, крюк вошёл в тело сбоку и прошёл между рёбер. Но за рёбрами шёл позвоночник. Когда до него дошёл крюк, то спрятанный за позвонками спинной мозг оказался просто выдран из её тела.

Страшно хотелось рассказать всем этим недалёким пассажирам парочку таких историй. Все эти люди ужасно раздражали Молчанова своей тупостью. Помимо дислексиков, игнорирующих надпись «не прислоняться», вагон наполняла безвольная серая масса, уткнувшаяся в свои крохотные мирки, состоящие из единственного тупика. Кто-то глядел в смартфон, кто-то спал, а самые безнадёжные просто смотрели в одну точку. И зачем только Молчанов поехал на этом поезде?

Вскоре состав остановился, и Максим Владимирович услышал рингтон своего телефона. Молчанов достал аппарат из кармана и взглянул на экран. Звонила Лысенко.

– Кошмар, у тебя что, звонок по умолчанию?!– Аглицкая даже выпучила глаза от изумления, настолько не ожидала услышать стандартную заводскую мелодию в век развитой музыкальной индустрии. Но Максим Владимирович отмахнулся:

– Да?

– Алло, Молчанов? Тут опять этот твой парень плачущий стоит. Не знаю, может, тебе надо… Это ты кого там тащишь?– последняя фраза была ответом на вскрик Леры «Эй, ты куда меня потащил?». Максим же Владимирович, как только услышал о возвращении плачущего юноши, в ту же секунду схватил Аглицкую за плечо и выскочил с ней из закрывающихся дверей.

– Арина, глаз с него не своди, я скоро буду!– прокричал Молчанов.

– Что значит не сводить? Мне на турникеты смотреть надо.

– На него смотри, чтоб не ушёл! Всё, жди!– Максим Владимирович отключился.

– И что это значит?– Аглицкая приняла позу крайнего возмущения: подбоченилась, сдвинув бёдра вправо, и принялась постукивать ногой по полу. Молчанов махнул рукой в сторону противоположных путей:

– Пошли. Там мой призрак вернулся.

– А,– в голосе Леры послышалось понимание вкупе с заинтересованностью,– поняла. Пошли конечно.

Максим Владимирович и сам не понимал, чего ожидает от встречи с загадочным плачущим юношей. В глубине души он, безусловно, жаждал получить ответ на вопрос, кого же Молчанов тогда видел на «Бауманской», а ещё Максим Владимирович надеялся, что тот как-то связан с покончившей с собой студенткой. Ситуация явно выходила из-под контроля.

– Что же это за год такой, всё ведь нормально у меня было всю жизнь, спокойно. И вот что это началось?– бормотал Молчанов, под грохот колёс, чтобы Лера не услышала. Впрочем, Аглицкой и не было интересно, чем сейчас занимается её новый знакомый. Она что-то очень внимательно читала в своём телефоне. Что-то выяснив, она наклонилась к Максиму Владимировичу и перекрикивая все шумы сообщила ему: