— Я уже это понял. Но ярость? Нет, я не чувствую ярости по отношению к ним.

Марта подбежала ближе.

— Море Джоден вызывает ярость. — Она приложила руки к своему лицу, словно это были когти, и они заставляли ее морщиться. — Ааааарррггггг.

— Уйди, Марта, — отругала ее мать. Она прищурила взгляд на Кантора, снова проверяя. — Что ж, если ты не чувствуешь желание мести, то я разрежу веревки.

— Я никогда не ощущал желания мести, госпожа.

— Да, и ты наверняка еще очень слаб. — Она начала разрезать веревки, связывающие его руки. — Потребуется еще день или два, чтобы яд полностью вышел из твоих внутренностей и тела.

— Еще? Сколько я уже здесь нахожусь?

Женщина поджала губы.

— Как долго, Марта?

— Три дня. Он воняет, Ма.

— Я знаю. Это из-за яда из озера. Он не может с этим ничего поделать.

— Ему нужно принять ванну? Нам нужно принести воду? Он большой мужчина. Он должен добыть себе воду.

— Да, ему нужно принять ванну, но он не может добыть себе воду.

Как только веревки упали с его запястий, Кантор согнул пальцы, затем положил ладони на локти, чтобы вернуть циркуляцию в норму.

— Нет, не надо, — сказала мать.

Он провел ладонью только один раз, но сразу понял, почему она пыталась его остановить. Кожа отреагировала так, будто он снял слой.

Он поморщился, а его глаза заслезились. Она вылила оставшуюся в кувшине охлаждающую воду на его руки.

Он попытался что-то сказать сквозь стиснутые зубы, чтобы доказать, что он не будет кричать, но не вышло ни звука. Он хотел спросить, что в озере вызвало столько вреда, но решил, что вдохи и выдохи были более важными, чем ответ на этот вопрос.

— Просто отдыхай, — сказала мать, чей голос казался теперь более материнским, чем он до сих пор слышал. — Мы поможем тебе добраться до кровати.

После того, как она ослабила остальные узлы, она встала перед ним.

— Будет лучше, если я не буду тебя трогать. Положи руки мне на плечи. Марта и Гимо помогут поднять твой вес, потянув за пояс твоих брюк. Прости, будет больно.

По подсчетам Кантора, фраза «будет больно» была серьезным преуменьшением. Когда он лежал на кровати, то думал, что, возможно, кресло было более комфортным. Слишком большая часть его тела прижималась к матрасу. Ноги свисали с края, так как кровать была предназначена для гораздо более короткого представителя бринсвиккеров.

Марта и Гимо достали табуретку для мамы. Она положила на нее подушку, затем переложила ноги Кантора на импровизированное расширение. Затем дети вытащили ведра с водой, чтобы облить его болящее тело. Кажется, их мать не возражала, что вода пропитала постель.

— Как думаешь, сможешь поспать? — спросила она.

Удивленный тем, как усталость снова давила на него, он кивнул.

— Я буду будить тебя, чтобы поить. В остальное время будешь отдыхать.

Последней мыслью Кантора перед забытьем была мысль об Ахме. Ахма порой была грубой, а порой — нежной. Он обдумал новый для него термин «женская кость». Возможно, у этой женщины-бринсвиккера и у Ахмы были одинаковые кости.

Храп разбудил его. Он не храпел, и теперь, когда он проснулся, храп продолжался.

Его мускулы все еще ощущались окаменевшими. Если бы он потянулся, то возможно, сломался бы. Он видел зерно в массивных деревянных брусьях по потолку. Свет скользил через открытую дверь и одно окно, но тени скрывали большую часть комнаты. Успокоенный тем, что его зрение вернулось к совершенному видению, он попытался выяснить, кто храпит.

С великой осторожностью, он повернул голову.

У противоположной стены лежал уютно свернувшись Бриджер и крепко храпел. Должно быть, он был там уже некоторое время, потому что отдыхал достаточно долго, чтобы расшириться до слишком большого размера, чтобы выйти за пределы дверного проема.

— Бриджер, проснись.

Храп прекратился, но дракон не открыл глаза.

— Бриджер, проснись!

Он пошевелился, открыл глаза и поднял чешуйчатый подбородок.

— Тебе что-то нужно? — Он поднялся на корточки, его голова задела бревна сверху. — Пить? Госпожа Данте сказала, что тебе нужно пить много воды.

Он потянулся к столу и налил воду из кувшина в чашку. При его нынешнем размере задача казалась невозможной, но дракон не пролил ни капли.

— Тебе не нужно было уходить без меня. Я мог бы помочь тебе при противостоянии с этими мужчинами-бринсвиккерами.

— Не было особого противостояния. Одной минуты хватило, чтобы понять, что я попал в беду. В следующую минуту я был привязан к… Как ты сказал зовут эту женщину?

— Госпожа Данте.

— Привязанный к стулу госпожи Данте.

Кантору удалось принять сидячее положение. Он чувствовал себя намного лучше, чем в последний раз, когда был в сознании. Он принял чашку от Бриджера и сделал большой глоток.

Поперхнувшись, он разлил жидкость по всему одеялу.

— Тьфу. Что это?

Бриджер почесал за ухом.