– Да, – добавил Гедо, – лично мне не терпится покончить с этим побыстрее и отпраздновать то, что тебя наконец-то забрали.

Любой человек, который увидел бы Нидоу Граспера – пирата и контрабандиста – на улице, скорее всего был бы поражен тем, как благородно и возвышенно тот выглядит. Граспер, несмотря на гадкий характер, больше всего походил на воплощение воина света – то есть был высок, могуч и светился – но все это были его расовые достоинства. И они ни капли не перевешивали его личных недостатков – жадности, наглости и совершенно чудовищного чувства юмора. На самом деле любая из трех этих отрицательных черт могла бы стать роковой, но сгубила Граспера его привычка рассказывать анекдоты про прируанцев.

Планета Прирора, дорогой читатель, – это в общем-то окраина обитаемой Вселенной, и встретить прируанца где-нибудь на космической станции практически невозможно. Как ты сам понимаешь, идеальный объект для юмора – это кто-то, кто слишком далеко, чтобы дать в морду, а прируанцы, как правило, были достаточно далеко, и потому в анекдотах фигурировали часто.

В принципе, это и понятно, учитывая, как они выглядят. Типичный прируанец – это черный шар размером с баскетбольный мяч, с большими круглыми глазами и десятком щупалец, который парит в воздухе и совершенно не производит инфернального впечатления, несмотря на свой цвет. Прируанцы, как повсеместно известно, неплохие механики и навигаторы, но зачастую они не внушают страха, потому что – и это их расовая особенность – вообще не нападают в лоб, но это, дорогой читатель, не потому, что они добрые или миролюбивые, это потому, что они прирожденные предатели. Они всегда бьют в спину.

На корабле Нидоу Граспера прируанец был. Имя его не мог выговорить даже лингво-транслятор, а потому все звали его просто Гарсия, не подозревая, что это слово на Прироре входит в список запрещенных ругательств.

Тем не менее, Гарсия был довольно неплохим для монстра со щупальцами парнем, а потому не возражал и никогда не спорил. Он покинул свою планету в надежде справиться с генетически заложенным желанием предавать окружающих, и потому сдерживался как мог.

Увы, у любой выдержки есть предел.

– Смотрит как-то прируанец в зеркало и говорит: «Ух ты, а ко мне брат приехал», – сказал как-то Граспер в присутствии Гарсии, и засмеялся над собственной шуткой. Объективно говоря, дорогой читатель, хоть и не смешной, но это был еще не худший образчик его юмора. Тем не менее терпение Гарсии доломал именно он. Уже в тот момент Граспер был обречен.

Случилось это за три дня до того, как пиратский корабль вышел на орбиту котопланеты.

Как ты помнишь, дорогой читатель, котоуты очень харизматичные существа, и по факту им достаточно одного-единственного жалобного взгляда, чтобы представитель любой не лишенной чувства прекрасного расы тут же забыл обо всех собственных интересах и согласился бы на абсолютно любые условия. Однако же у пиратов свой способ уберечься от воздействия котоутской харизмы – а именно они общаются с котоутами в тепловых визорах. Котоут в таком визоре – это все еще очаровательное и очень милое сочетание тепловых пятен, но по крайней мере эти пятна не полностью отключают у представителя разумной расы мозги.

Гарсия – благодаря тому что летал с Граспером уже пятнадцать лет, в том числе бывал с ним и на котопланете – про визоры знал. И план, который пришел в его прируанскую голову, был прост до гениальности. Гарсия испортил визор.

И потому, когда он вышел из корабля и ступил на поверхность котопланеты, Граспер получил полный заряд котоутского очарования прямо в глаза. Никаких тепловых пятен – только белоснежная шерсть, прекрасные переливающиеся глаза и блестящие гривы.

– Мы рады приветствовать вас, боги, – церемонно поклонился Гедо, делая вид, что не существует никаких сцепившихся и ругающихся самыми грязными котоутскими ругательствами самок на заднем плане. – Привезли ли вы нам подарки, чтобы мы могли отблагодарить вас ответным даром?

– Я напомню, что мы договаривались на сто тридцать шерстяных клубков, сорок четыре коробки, пятьдесят подстилок и двенадцать пар тапок, – немедленно вставил Корус.

Граспер и хотел бы им ответить, но, увы, в тот момент он был на это просто не способен. Он замер, закаменел, не в силах поверить, что во всей Вселенной может существовать подобная красота.

За него ответил Гарсия:

– Мы все привезли, вот только нужно сначала проверить, соответствует ли ваш подарок нашему. Это он? – спросил он про Нагаша.

Гедо и Корус переглянулись, потому что у них как раз были сомнения, что Нагаша примут вместо платы.

– В некотором роде, да, – уклончиво сказал Корус. – А как именно боги собираются его проверять?

– Я могу подпрыгнуть и даже перекувыркнуться в воздухе, если потом вы дадите мне отдельный клубок, – тут же с энтузиазмом вмешался Нагаш. – А еще могу пробежаться вперед и назад.

– Не надо, – чуть-чуть придя в себя, подал голос Граспер, и, надо признать, просто вспомнить о том, зачем он прилетел, стоило ему огромного труда. – Вы получите все, что пожелаете. Нам не нужно никакой платы. Вы... вы так прекрасны.

– Все, что пожелаем? – не веря своему счастью, спросил Корус.

– Да!

– Все коробки, подстилки, клубки и тапки?

– Все, что есть на моем корабле! – пообещал Граспер, игнорируя то, как заволновались вокруг него подчиненные.

– Как здорово, пап! Значит, мне даже не придется улетать! – обрадовался Нагаш.

– А можно, мы поставим еще одно условие? – чувствуя слабину, спросил Корус.

– Все, что угодно!

– Все-таки заберите наш подарок с собой.