Шрифт:
Тогда я, кажется, и стала взрослее…
Глава 2
More than meets the eye…
Серьёзнее, чем кажется на первый взгляд…
«Europe»
Мне так влетело от родителей, что я всерьез подумала, а не запрут ли они меня дома. Нет, не заперли, но гулять с Катаржиной было запрещено. Меня даже к телевизору не подпускали.
Я начала уставать от бесконечного чтения и прогулок во внутреннем дворе дома. Дулась на маму, но понимала, что я доставила ей массу неприятностей, ведь родителям пришлось в тот вечер позвонить в полицию. Они разыскивали меня с бабушкой Катаржины…
Кстати, мою подругу на следующий же день отправили домой, в Прагу. Я рыдала в трубку телефона, когда мы прощались, а она, торопясь и сбиваясь, рассказывала мне о том, какой потрясающий Джон, как он ей нравится и все такое. Потом Катаржина призналась, что и Йоаким ей тоже пришелся по душе, и когда он вернулся к ним, после того, как проводил меня, сказал, что я довольно милая, но зажатая. Меня смутило это заявление.
Зажатая? А какой я должна быть: распущенной и наглой, как те девицы, что пляшут в видеоклипах, транслируемых по телевидению каждый вечер? Мама танцует под эту музыку, а мне забавно смотреть, как она пытается повторить немного неприличные движения. Но это мой секрет, и мама никогда не узнает, что я наблюдаю за ней.
Я не была такой. Мне нравилось слушать музыку, и некоторые группы вызывали у меня восторг, но сама я ходила только на школьные танцы, где играл ансамбль, созданный старшеклассниками. Это было довольно скучно. За исключением тех двух раз, когда со мной пошла Катаржина. Но этим летом нам не удалось повеселиться из-за непредусмотрительности Кати и моего любопытства.
Однако к середине июля я все же решилась на действия. Мне нужно было вернуть подругу в Стокгольм. Нам даже по телефону не давали нормально поговорить. Я расстраивалась из-за этого и постоянно ссорилась с родителями, потому в один вечер папа, громко хлопнув газетой по кофейному столику, резко встал, отчего я умолкла, глядя на него снизу вверх, и проговорил:
— Хорошо. Если тебе так важна дружба с этой распутной девицей…
— Она не распутная, папа!
— Молчи. Я не договорил, — отрезал отец, и я прикусила язык, надеясь, что папа меня пожалеет. Он всегда меня жалел и понимал. — Каролина, — посмотрел он на маму, которая качала головой, явно догадываясь, что отец сейчас смягчится, — я хочу, чтобы ты поговорила с Элишкой. Она милая женщина. Думаю, Катаржина под ее влиянием исправится. Неплохая ведь девочка, но загубит себя опасными знакомствами.
Меня осенило. Я заерзала в кресле, привлекая к себе внимание, и папа, наконец, замолчал, переведя на меня вопросительный взгляд, как бы спрашивая: «Ну, что на этот раз?». Я сказала:
— Давайте, я просто познакомлю Элишку с тем парнем, из-за которого весь сыр-бор.
— Нет, вы только посмотрите на нее, — возмутилась мама, всплеснув руками. — Она пойдет к тому парню.
Папа молчал, поглядывая на меня так, словно что-то прикидывал, а после проговорил, кивая:
— Пусть познакомит. Если паренек достойный, Элишка смягчится. Но имей в виду, — отец пригрозил мне пальцем, — сбежишь к нему без моего разрешения, я лично посажу тебя под замок до начала учебного года… Нет, — он подумал немного и добавил: — На весь учебный год.
Все было решено. Мне позволили провести операцию по возвращению Кати в Стокгольм. Только вот Элишка, бабуля моей подруги, была женщиной принципиальной, и уже вечером, плетясь к знакомым гаражам, я сомневалась в правильности своего поступка. Однако нужно было действовать, иначе меня замучает совесть, потому что я не смогла прикрыть подругу, не смогла тогда уговорить ее поехать со мной домой. Кажется, ничего плохого не произошло, но я уже не была уверена, что моя Катаржина все еще невинна. Ее голос дрожал, когда она по телефону спрашивала, не виделась ли я с Левеном, и очень расстраивалась, получив мой отрицательный ответ.
И вот я пришла в то место, где все началось. И, о боже, мне серьезно достанется от папы, ведь он запретил уходить без его ведома. А я не утерпела, прошмыгнула мимо кухни, где мама готовила ужин, и покинула дом.
Вообще в пригороде Стокгольма Уппландс Вёсби, где я живу, всегда довольно тихо. Однако порой некоторые слишком энергичные ребята гоняют на мопедах или мотоциклах, и это явно незаконно. Вряд ли у них есть права. А чего только стоил огромный «зверь» Мика. Я тогда жутко перепугалась поломки посреди дороги. Не очень-то приятно оказаться на шоссе, пролегающем сквозь густой лес, да к тому же наедине с двумя парнями. Хотя мысли о Йоакиме все равно вызывали невольную улыбку. Просто он был действительно приятным парнем, пусть и отозвался обо мне не совсем понятно.
Когда я приблизилась к двери гаража, то сразу же услышала мужские голоса и звонкий женский смех. Словно дежавю, словно там моя дорогая Катаржина. Но, распахнув тяжелую дверь, которая громко проскрипела ржавыми петлями, я увидела, конечно, не свою подругу. Это была красивая девушка со светлыми волосами, вздернутым носиком и ясными голубыми глазами. Он уставилась на меня, как и остальные. Все, кто присутствовал, смотрели на меня так, будто я прилетела с другой планеты. Мне стало настолько неловко, что щеки невольно залил румянец, а голос дрогнул, когда я проговорила: