От его взгляда мне стало невообразимо страшно. Харрисон шагнул ко мне и проорал в ответ так, что заложило уши:

— Да! Мне больно! И что? Ты даже не понимаешь, где мне больно! — Его глаза горели обидой. — Мне больно, потому что ты с ним… — парень махнул рукой на дверь, а после слегка оттолкнул меня от себя. — Убирайся!

— Итан!

— Убирайся, Миа! Убирайся! Я не могу тебя видеть! Уходи отсюда!

Я упрямо шагнула к нему, но прежде чем успела что-то сказать, парень, внезапно понизив голос, проговорил, глядя на меня исподлобья, и я видела, как по его лбу скользнула капелька пота:

— Я никогда не смогу смириться с тем, что ты убежала с ним. Мне тошно от твоего поступка. И плевать я хотел на то, что ты мне ни черта не обещала. Я не могу смотреть на тебя, Миа. Мне плохо от твоего вида, от голоса, меня тошнит от того, как ты пахнешь, потому что я знаю, ты была этой ночью с ним… — Меня начало трясти под взглядом Итана, от его слов и напряжения, которое повисло между нами. — Такое не скрыть, Миа, это очевидно, — и приблизившись ко мне, Харрисон процедил: — Ты пахнешь им… Все видно по твоим глазам. Можешь краснеть сколько угодно. Я больше не верю тебе. — Итан резко обошел меня, направившись вон из комнаты, и бросил на ходу: — Просто не приближайся ко мне.

Более грязной, униженной и несчастной я себя не чувствовала никогда. Но что-то подсказывало мне, что Итану нужно время. Он явно вспылил, хотя говорил крайне убедительно, и очень болезненно бил по самолюбию. Я понимала, что и его гордость задета, однако Алисия Мартин упоминала однажды, что Итан до невозможного упрям и целеустремлен. Потому я вполне осознавала, что он еще заявит о себе. И, признаться, подобные мысли чуточку успокоили меня, ведь я не могла жить и думать, что стала причиной чьего-то несчастья. Да, мои надежды оказались очень эгоистичными, все сводилось к тому, что с меня снимут вину, но ведь Итан все равно останется ни с чем. Это невероятно, я изумлялась сама себе. Когда меня так сломала жизнь? Кто сделал меня такой? Разве Джоуи? Нет, он не мог так повлиять на мой характер. Подруги? Учеба? Свобода? Что, кто перевернул мое представление о правильном поведении? Это для меня оставалось загадкой. А, вероятно, ею и не являлось вовсе. Я просто стала другой…

— Миа, Матерь Божья! — воскликнула за спиной Катаржина, ворвавшись в комнату, где я все так же стояла и глупо таращилась в стену. — Ты жива? Почему так долго? Что он сказал?

Я устало посмотрела на Кати и, уже идя рядом с ней, тихо призналась:

— Кажется, Итана воротит от меня.

За что я обожала Катаржину, так это за ее неуемный оптимизм, потому улыбнулась, когда она воскликнула, подхватив меня под руку:

— Пф… Я не удивлена! Любой парень хочет стать для девушки первым, единственным и неповторимым. Они все таки-и-ие романтики, — рассмеялась моя подруга, закатывая глаза, но мне все равно было неприятно слышать подобное. Однако Катаржина осеклась, посерьезнев, и, уже подталкивая меня к комнате, проговорила, загадочно поблескивая глазами: — Поторопись, Джоуи «висит» на линии.

Я резко повернулась, уставившись на снятую трубку телефона, и невольно покраснела от волнения, понимая, что сейчас услышу любимый голос…

Hey girl I can feel your heart,

We had something goin' on right from the start.

Эй, девушка, я чувствую стук твоего сердца,

Между нами было что-то с самого начала.

Europe «Dance the night away»

Более замечательных часов я не могла бы припомнить в своей жизни никогда. Во время разговора с Джоуи, запинаясь и смущаясь, я все же нашла в себе силы ответить согласием на его предложение провести с ним весь день. Причем он был очень мягок со мной, и говорил Джоуи так, что я волей-неволей начала расслабляться. А после, повесив трубку, я тут же принялась, будто ненормальная, рыться в своем шкафу, выбирая подходящую одежду для прогулки, когда Катаржина снова взялась меня воспитывать.

— Бог мой! Миа! — воскликнула она. — Надень что-нибудь полегче! Не могу смотреть на твои закрытые платья и блузки. Ужас просто… и безвкусица.

— Что? — растерялась я. — Зачем это?

Чапкова захохотала, качая головой.

— Да потому что ты будто старушенция, серьезно. Ну принарядись уже, в конце-то концов. Для него, для Джоуи, принарядись. Сама от счастья разомлеешь, когда он станет пожирать тебя глазами.

Я расстроенно захныкала, потому что ненавидела выставлять свое тело напоказ, хоть и являясь от природы девушкой с достаточно женственными формами, но все же не худышкой.

— Эй, ну не начинай, ладно? — тут же нахмурилась Кати, поняв, о чем я задумалась. — Ты прекрасна. Вот скажи, запал бы на тебя такой парень, как Темпест, если бы ты была страшненькой?

Я прыснула со смеху, швырнув в подругу своими шортами.

— Дурочка, — сказала я, подхватывая коротенькую светлую юбку, которую подсунула мне Кати.

— Ну, дурочка-не дурочка, а именно я свела тебя с ним спустя два года. Так что скажи спасибо за ночь люб…

— Кати! — вспыхнув, перебила я. — Перестань, мне неловко говорить об этом.

— Ла-а-адно, — вроде бы угомонилась подруга, но тут же, — а все-таки, как все прошло? Ты боялась?

«Господи Иисусе, что за человек?»

— Да, Катаржина, я дико боялась. Но Джоуи… он такой… такой… — я погрузилась в свои мысли, даже не заметив этого поначалу, а после, когда вспомнила его поцелуи, смутилась еще сильнее и, отвернувшись, буркнула: — Он очень взрослый.

Послышался смешок.

— Ну еще бы, — многозначительно выдала подруга, а я, закатив глаза, собрала волосы в высокий хвост, проговорив: