— Поторапливайся, я не буду тебя ждать.

И подруга снова повторила:

— Ну еще бы!

Мне оставалось лишь покачать головой на ее тон. И, наконец, подсчитав наши общие сбережения — я предложила собрать на эти дни общую сумму для развлечений, чтобы не тратить деньги, отложенные на билеты до дома — мы покинули комнату. И уже в коридоре я снова расстроенно вздохнула, потому что навстречу нам выскочил тот самый парень, который говорил со мной в клубе. Его карие глаза уперлись в меня взглядом, но я так и не разобрала, с каким выражением он посмотрел, потому просто поздоровалась и поплелась за Катаржиной дальше.

— Миа? — неожиданно окликнул меня друг Итана, и мы с Чапковой обернулись. — Ты как?

Я изумленно моргнула, невольно взглянув на дверь комнаты Итана.

— Хорошо, спасибо. А ты…

— О… — парень приблизился, протягивая мне руку, — Пол Рейнолд.

Я пожала ладонь парня, все еще удивленно рассматривая его лицо, между прочим, приятное лицо. Я имею в виду, Пол производил хорошее впечатление. Вероятно, потому что выглядел беззаботным, но в то же время его взгляд был изучающим и проницательным.

— Я рада, что у Итана есть такой надежный друг, — искренне улыбнулась я, намекая на произошедшее в клубе.

— Да, — кивнул парень с серьезным выражением лица, — я тоже рад, что у него есть хоть кто-то…

Повисла тишина, и мы втроем, неловко переминаясь с ноги на ногу, потоптались на месте.

— Ну… — сказала Кати, — приятно познакомиться, дружище. — Она тоже пожала руку Пола. — Но нам пора идти.

***

Конечно, после этой встречи настроение, мягко говоря, испортилось, а если честно, то ужасно упало. Катаржина старалась вытащить меня из скорлупы, в которую я спряталась, думая и думая об Итане.

В таком неприятном тяжелом состоянии мы доехали городским автобусом до отеля. Вернее, почти доехали — вышли на остановке, которая, к счастью, находилась не слишком далеко от высокого здания отеля.

Мы свернули в сторону Гайд-парка, медленно пошли по тенистой аллее, встречая редких прохожих, после остановились у озера Серпентайн, постояли в молчании, глядя на гладкую поверхность воды, и я начала понемногу успокаиваться. Потрясающий вид, открывшийся нам, без сомнений, радовал глаз. Безветренно, зелено, солнечно. Королевская обитель, приют покоя.

Гайд-парк однозначно входил в ряд моих любимых мест в Лондоне. Я всегда искала тишины, с детства не перенося шум, толпы людей, бесконечное движение. Кати — вот для кого созданы большие города. Люди, подобные Катаржине, не могут подолгу находиться в одиночестве и без внимания. Именно потому она и сказала, когда мы уже около десяти минут стояли на берегу озера:

— О, смотри, а вон и отель. Потрясающе… Я бы жила в этом городе, он прекрасен. — Кати повернулась ко мне, добавляя: — Идем, нас дожидаются ребята.

Я улыбнулась, посмотрев на подругу, и первой двинулась дальше, бредя вдоль берега по дорожке, выложенной брусчаткой. Вдали, на зеленой лужайке, отдыхали парочки и небольшие компании молодежи. Пришло лето, и все выбрались на солнце, ведь дождь лил довольно долго, а неожиданно теплые деньки принесли за собой надежду на нормальное лето. Особо смелые парни уже купались, весело брызгаясь водой, ныряя и что-то громко выкрикивая.

Мы с Катаржиной пошли вперед немного быстрее, потому действительно не хотели подводить ребят, к тому же им сегодня уезжать…

Эта мысль была для меня будто удар под дых. Я расстроенно молчала и почувствовала прикосновение подруги к своему локтю — она взяла меня под руку — и, не удержавшись, посмотрела на нее, произнося:

— Кати, он сказал, что любит меня. Это правда, как думаешь?

Подруга остановилась, глядя мне в глаза, а после задала встречный вопрос, когда мы уже приблизились к выходу из парка:

— Когда он признался тебе?

Она поняла все по моих вспыхнувшим щекам, кивнула и, отвернувшись, сказала беззаботным тоном:

— Конечно, милая. Конечно, Джоуи говорит правду. К тому же я тебе давно сказала, что он признается. Рано или поздно.

Я не знаю, каким образом, но мне всегда удавалось распознавать фальшь. Я почувствовала, что Кати просто успокаивает меня. Все это ложь. То есть Джоуи мог сказать подобное лишь потому, что был на грани. Он произнес те слова в порыве страсти, а на подобное способен любой человек. Даже я. Вот только в отличие от Джоуи, мое признание стало бы искренним. Не напрасно я не призналась ему, почуяв подвох. Как он может любить меня? С чего вдруг? Мы почти незнакомы. Темпест все это время занимался своими делами, и у него, конечно, были девушки. Несомненно, были.