Также в этом сиянии он почувствовал тёплый взгляд всегда занятой мамы и её ласковое «Горе ты моё луковое». Карий любящий взгляд матери перетекал в сжимающее сердце ощущение от поцелуев его родного отца, редких и потому особо дорогих и памятных. Алекс вдруг поймал лучшую характеристику его отца. Если это выразить одним словом — именно «родной». Сам Алекс никогда не признавался в любви ни отцу, ни матери. Он не считал, что они в этом нуждались, ведь его любовь и детская привязанность и так была чересчур очевидна.

Алекс ещё раз поднял глаза к лампе.

«Получается, Батюшка был прав… насчёт любви к нам!» — размышлял он. Сейчас он ясно осознавал, что источником тепла, света и тихой глубокой радости, которая заполняла душу, была не затуманенная лампа на потолке тамбура, а Тот, Кто выше этого потолка, выше неба со звёздами… выше его проблем, выше проблем всей вселенной и всего человечества. В Нём, вообще, не было никаких проблем! Был только покой и мир. И, конечно, радость! Все проблемы создаём мы сами!… а жаль» — сделал заключение Алекс и решился на шаг, который неожиданно был ему предложен. Его сердце отчётливо и мирно говорило ему. Не словами. Осознанием, пониманием. Алекс просто повторил вслед за своим сердцем, или скорее за Богом:

— Я не могу его простить… Помоги мне… За всё, что натворил, прости. Если по-другому никак — накажи! Но прости!

Просьба о наказании доставила ему ещё одну порцию сладкого трепета внутри. Было очевидно, что в эти слова он не вкладывал желания пострадать или испытать какие-то муки, это было просто признание его несовершенства и греховной души. И, напротив, удивительного совершенства, чистоты, счастья и любви его личного Создателя, Бога! Уже знакомого ему Бога. Ведь их первая встреча состоялась много лет назад. В пресс-хате…

Алекс почувствовал даже лёгкую ностальгию по тому далёкому событию. Тогда он первые пережил реальность Сущности, сотворившей Мир. Это переживание наполняло сердце беззвучным ликованием. Он почувствовал желание излить свою благодарность вслух и даже громко… Но природная сдержанность слегка мешала. Он почти на физическом уровне переживал то, что его слушают, и слушают с любовью. Алекс многое хотел бы высказать, многое спросить… Но произнёс лишь это:

— Ты Иисус?

ГЛАВА 18

По извилистым лесным колдобинам пробиралась жёлтенькая малолитражка с наклейкой — «Доставка пиццы».

Недалеко от коттеджа Артура машину перехватил Дядя Слава. Курьер, молодой долговязый парень, принял от него деньги, открыл заднюю дверцу и предложил забрать из салона пиццу.

Через несколько минут «Доставка» подъехала к коттеджу Артура, дядя Слава заглушил двигатель, забрал из салона несколько коробок пиццы и нажал на звонок. Охранник открыл калитку, пропустил пожилого доставщика вперёд и сопроводил до входа в коттедж. В это время второй охранник, закрывая ворота, услышал какие-то звуки в багажнике автомобиля. Охранник подозрительно огляделся, достал оружие и направился к объекту. Багажник приоткрылся и из него выглянул парнишка — хозяин машины. Доставщик, увидев вооружённого верзилу, предпочёл остаться в относительной безопасности и поспешно захлопнул багажник изнутри. Охранник, сняв пистолет с предохранителя, закрыл калитку и направился к дому. Проходя и благоухая мимо купе Батюшки, новый пассажир, изящно кивнул головой. Батюшка тоже кивнул и с интересом проводил его взглядом. Морячок нетерпеливо спросил: — Что дальше было? Привезли твоё туловище на пасеку и что? Батюшка некоторое время собирался с мыслями, потом продолжил: — И всё!… У нас там колодец был специальный. В него сбросили и оставили. Чуть не подох от холода… Колодец глубокий, метров пять… Сам, кстати, строил, — похвастался бывший боксёр, — Вот тут и задумаешься… копал для себя, выходит! В гостиной коттеджа громко надрывался исполнитель шансона. Артур, сидя за столом, выпил очередную рюмку водки, от которой, кстати, уже почти не пьянел. Он поставил пустую рюмку на стол и одновременно с этим, как в замедленных кадрах кино, перед ним появилась коробка с пиццей. Музыка резко затихла и напротив, нагло глядя прямо в глаза, присел престарелый Доставщик пищи. Артур ошалело наблюдал за этой борзотой и, не успев разразиться привычными конструкциями из ругательств, вдруг узнал в Доставщике дядю Славу, с которым они не виделись тысячу лет. Дядя Слава положил перед собой пистолет и набрал по громкой связи номер. Артур в растерянности оглянулся и увидел своих охранников, мирно лежащих без сознания у входа в гостиную. Прозвучало несколько гудков, которые тянулись как резина, готовая в любой момент порваться. Артур тупо рассматривал отца Али, их «покровителя» из юности. Дядя Слава сильно постарел лицом, но был по-прежнему подтянутым и жилистым. Несмотря на свои семьдесят, он без труда и лишнего шума уложил охрану Артура, на которую тот так сильно всегда рассчитывал.

Расстались в своё время с дядей Славой некрасиво. В те годы власть в стране поменялась и новое ФСБэшное руководство легко разобралось с беспределом и со стороны «синих», представителем которых был Слава Горох и со стороны ОПГ, сформированных из спортсменов. Артур к тому времени уже принадлежал к властным структурам, которым и была поручена война с преступностью. Артур с удовольствием воспользовался своим положением и принёс немало вреда и дяде Славе лично и всему «сообществу».

В динамике громкой связи раздался всё такой же молодой голос Алекса:

— Здравствуй, Артур… Я думал встречать будешь старого друга… Извини, что помешал твоему отдыху! Хорошо, когда ничего не беспокоит, правда? И все же придется потревожить…

На несколько вопросов только ответишь…

Проводница подсела напротив Софии. По внешнему виду Сони было заметно, что она абсолютно разбита. Этот момент не мог не радовать Светлану и она «ободрила» соперницу:

— Ну что, девочки… Всё идёт по плану?

Софии непросто было поддерживать это никчёмный разговор, и она попыталась его прекратить:

— В стоимость проезда беседы с персоналом не входят!

— Ты не дерзи… И под ногами у людей не путайся… Им и без тебя не разобраться… Я в чужие дела не лезу, пока не лезут в мои… Трудись, имеешь право… Только не трогай моё! Не выводи из равновесия… А то пролью кипяточка ненароком… Нечем торговать будет…

— А не боишься, что я пролью?… — София с лицом, не сулящим ничего доброго, близко придвинулась к Проводнице,

— Ты украла у меня помаду и написала какую-то хрень на зеркале… У тебя не все дома?