— Мой телефон и адрес… Приедешь?

Когда Алекс вернулся в своё купе, новый сосед обрадовался и налил обоим коньячку:

— О! Рад, что вы ещё живы!…

Алекс утомлённо прервал:

— Всё, Радик, хорош. Только появился… А уже, это…

Он выглянул в коридор, осмотрелся и протянул Радику руку:

— Давай!

Толстяк с довольным видом достал новенький паспорт и подвинул его Алексу.

— Зорин Олег Андреёвич… Сойдёт! — похвалил Алекс, достал из кармана джинсов свёрток и кинул Радику.

Радик удовлетворённо спрятал деньги в куртку и спросил:

— Что с этой решил? Психологом… Могу подсобить… За отдельную, допустим. Есть вариант один… весь вопрос в твоей щедрости!

Алекс, словно не слышал вопроса, молча изучал паспорт. Радик сменил тему:

— Ох и проводница!… Такая она!… Чуть не прикончила! Глазками тАк стреляет!…

Он поболтал почти пустой бутылкой:

— На коньячок не добавишь?

Алекс убрал в куртку паспорт и язвительно спросил:

— Радик… когда к тебе приходит жадность… она для тебя друг или враг?

Радик понимающе закивал и встал:

— Это вопрос?… или ответ?… Я за коньячком… И к Светочке!

София, увидев, что сосед Алекса ушёл, пересела в его купе. Она была искренне рада присоединиться к своему собеседнику и даже приобняла его. Это выглядело трогательно.

— Она не высадит нас между станциями? Такого жениха уводят…

Тут же, не получив ответа, сменила тему:

— Это не моя вина, что так сложилось в нашей семье… ПлачУ за чужие грехи… Я плохая?… Так думаешь обо мне?

Алекс сделал попытку ободрить её:

— Ты прошла через всё, и осталась человеком, вот что я думаю.

— Как все маленькие девочки, я очень любила маму. Я её Боготворила. И ненавидела человека, из-за которого родители ссорились… В основном именно после этих скандалов мне и попадало. Помню тот день, когда решила её отравить…

У Алекса начало перехватывать дыхание. Она так спокойно это произнесла, словно пожелала спокойной ночи! София помялась и после некоторого колебания продолжила:

— В тот день я почувствовала, что стала другой. Что-то пришло… Внутрь… и я поклялась отомстить…

Алекс от безнадёжности вздохнул.

Ему было тяжело осознавать, что Наталья, его любимая женщина сейчас инвалид. И это сделала их общая дочь! Вот такое горбатое строение он возвёл. Морячок был прав — в этом доме жить невозможно! И ничего изменить уже нельзя. Отношения между Наташей и Софией восстановить не получится.

Пытаясь отвлечься от этой безнадеги, он попробовал перейти на позитив:

— А от мамы мне тоже прилетало… И за дело, и так, по настроению. Обиды на неё не держу, одна воспитывала… У неё такой же характер был… как у девушки, похожей на тебя… Наверное, поэтому… Такой трепет… Перед обеими… И перед тобой…

Алекс, словно ребёнок, смотрел на Софию. Она не могла точно определить плюсом было или минусом то, что он с таким подобострастием относился к слабому полу. Она поцеловала его в щеку и спросила:

— Как звали твою девушку?

В их купе заглянул Толик. Алекс не стал его гнать, что он обязательно сделал бы ещё час назад. София тоже молча смотрела на Морячка. Толик немного потянул время и прошел дальше в купе Батюшки. Сев напротив, он подозвал его жестом, и когда тот с интересом придвинулся, прошептал:

— Я тут кое-что смекнул. Скоро что-то начнётся, сиди тихо, сопи дальше, понял?

Батюшка медленно отодвинулся на прежнее место. Такого тона он никак от него не ожидал:

— А я на кладбище отосплюсь, если ты не против. Смекнул он!… Если я смекну, мало тут никому не будет!

Толик театрально кинул взгляд на шрамы от драк на руках Батюшки, типа нисколько не сомневаюсь, и продолжил:

— Вот что мы сделаем. Уговори Алекса пойти в ресторан. Там безопасней…

Батюшка не собирался обсуждать план Толика и перебил:

— Чего ради он должен меня слушать?

— Кого ещё ему слушать, как не тебя? А, Батюшка?… За лоха-то меня не держи! Ты же неслучайно здесь?

Батюшка растерялся, но потом сделал удивлённое лицо и пошутил:

— Как случайно можно оказаться в поезде?

В соседнем купе София тихо жаловалась Алексу:

— Но она не умерла… Частично только. Я и раньше не была солнечным человеком. И с тех пор я не помню, когда испытывала радость. Только смеялась… просто смеялась… без радости… Я очень плохая!… Очень!