Она смотрит на меня немного неуверенно.

– Теперь ты понимаешь, почему я не могу, почему я не могу...называть его Джереми? Джереми был мальчиком. Джереми был тем, кого я...изнасиловала. Стоунхарт - мужчина. Джереми исчез из моей жизни и из жизни своего отца, а потом он изменился.

Она прочищает горло:

– Наше прошлое связывает нас неразрывным образом. Но это не определяет наши отношения сейчас. Очень похоже на то, как я смотрю на вещи с тобой.

– Хью?
– спрашиваю я.
– Ты любила его?

– О, конечно, - признается Роза. В ее голосе нет и тени колебания.
– Чарльз тоже это знает. Он видел нас вместе в прошлом. Вот почему он так отреагировал, я полагаю. Я должна была предвидеть это. Но я думала и была абсолютно уверена, что Хью умер давным-давно. Когда я увидела Хью живым, я потеряла самообладание.

– Ты должна признать, - предлагаю я, немного застенчиво, - что Джереми отлично организовал тот вечер. Мужчина любит сюрпризы.

– Он хорош в этом, - соглашается Роза.
– Это просто то, кто он есть. Ты не можешь этого изменить.

– Поверь мне, - говорю я ей.
– Я и не собираюсь пытаться.

– Что насчет моего отца?
– спрашиваю я Джереми, когда он выходит на улицу, чтобы найти меня.

Роза ушла некоторое время назад. Джереми садится напротив меня на небольшом выступе скалы. Он проводит руками по бедрам.

– А что насчет него?
– спрашивает он.

– Ты сказал, что избавился от всех ошейников. Включая его?

– И да, и нет, - говорит он мне.
– Тебе не кажется, что сотрудникам в Cedar Woods покажется странным, если устройство, которое, как они полагают, следит за его состоянием, внезапно исчезнет? Я отправил еще один без...электрической мощности.

Я вздыхаю с облегчением.

– Ты не прикалываешься надо мной? Он действительно в безопасности?

– Ну, в любом случае, в безопасности от меня, - улыбается Джереми.
– Это то, о чем ты просишь. Не так ли? Что я не ударю его током по своей прихоти?

– Нет, - говорю я.
– Я имею в виду, да, это часть этого, но...

– Лилли, - Джереми наклоняется и берет меня за руку.
– Я должен сказать тебе две вещи. Прежде чем я это сделаю, ты должна знать, что я говорю тебе совершенно честно. Нет никакого обмана. Без лжи. Только абсолютная правда.

– Хорошо, - говорю я медленно.
– Что ты хочешь мне сказать?

– Первое - это то, что я ударил током твоего отца всего один раз. Единственный раз, когда я это сделал, был в лимузине с тобой. Я не садист без причины, и мне не доставляет особого удовольствия причинять людям вред. Знаю, учитывая все, что ты видела, это может быть трудно осознать. Но все, что я делал, я делал по своим собственным причинам. Именно отсутствие морали обычного человека делает меня способным причинять боль. Это потому, что я могу исключить себя из уравнения. Отделять себя от событий, - он делает паузу. - Ты смотришь так, словно не веришь.

Я качаю головой, не зная, верить ему или нет, несмотря на то, что глубоко внутри у меня есть ощущение, что он говорит правду.

– А второе?
– спрашиваю я.

– Второе, - вздыхает он, вставая и отворачиваясь.
– Тебе будет труднее принять это. Твой отец сейчас и навсегда останется клинически больным.

Джереми наклоняется и срывает травинку. Он перекатывает её между пальцами.

– Что ты думаешь я держу?
– спрашивает он.

– Травинку?
– хмурюсь я.

– Пол видел в ней гусеницу. Или извивающуюся змею. Или что там у него сейчас на уме, - Джереми указывает на дом.
– А это?

Спрашивает он.

– Твое убежище, - говорю я.

– Пол назвал бы это иглу. Сверкающий на солнце. Высокий. Не тает, несмотря на девяносто градусов тепла.

Джереми поворачивается ко мне.

– Я знаю, - говорит он.
– Потому что я привел его сюда.

Глава 4

Лилли

У меня отвисает челюсть.

– Что?
– выдыхаю я.

– Я привел сюда Пола несколько дней назад, - говорит Джереми.
– Он сейчас в комнате наверху.

Я подношу руку ко лбу.

– Господи Иисусе, - бормочу я.

– Я не хочу тебя разочаровывать, - говорит Джереми. - Пол выжил из ума. Знаю, ты думаешь, что сможешь достучаться до него. Я вижу решимость в твоих глазах. Я просто хочу предупредить тебя, Лилли, не пытайся. Или попробуй, если нужно, но знай, что результат уже определен. Ничто не может противостоять кумулятивному эффекту, который оказал на его разум благодаря злоупотреблению наркотиков.

Я вскакиваю, внезапно злясь.