Повторяю я. Я подчеркиваю его имя, чтобы он понял.

– Ты знаешь, кто я. Не так ли? И я знаю, кто ты.

Он отрывает от меня глаза. Его левая рука дергается. Он берет её правой рукой и смотрит в пол.

– Не так ли?
– повторяю я.

Я делаю еще один шаг к нему. Его губы быстро шевелятся, но он не произносит ни слова. Он украдкой бросает на меня взгляд из-под бровей и издает короткий испуганный звук, похожий на мяуканье. Но он не уходит.

– Не так ли?

Я нахожусь достаточно близко, чтобы коснуться его. Я протягиваю руку и беру его за руку. Я чувствую, как он дрожит.

– А ты...папа?

Он перестает дрожать. Его глаза, прикованные к полу, наполняются слезами.

– Да, - шепчет он. По его щеке стекает слеза.
– Да. Конечно. Но я...

Он непроизвольно дергается, и его свободная рука тянется к ошейнику.

– Я не могу, - заканчивает он жалким бормотанием.

Я крепче сжимаю его руку.

– Папа, посмотри на меня. Да, ты можешь.

А затем я протягиваю руку и отстегиваю скрытую защелку на задней стороне тонкой пластиковой полоски. Точно так же, как Джереми показывал мне перед тем, как я пришла сюда.

Пол задыхается.

– Нет!
– восклицает он.

Он дергается назад. Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он снова застегивает ошейник, снова и снова проводит по нему руками.

– В безопасности, - повторяет он снова и снова.
– В безопасности. В безопасности. В безопасности.

Я делаю шаг к нему.

– Папа...

– Нет!
– кричит он. - Не подходи ко мне! Не надо...о Боже! Что ты наделала?

Вдруг он падает на колени и начинает качаться из стороны в сторону. Туда-сюда. Туда-сюда. Он хватается за голову обеими руками.

– О Боже, о Боже, о Боже. Они вернулись. Они вернулись. Они все возвращаются!

– Кто возвращается? Пол, папа, поговори со мной!

– Нет, - говорит он.
– Нет. Нет, нет, нет.

Его голос становится истеричным.

– Нет!
– кричит он.
– Голоса. Картинки. Видения! Они все, они все вернулись!

Он падает на бок, сворачивается калачиком и начинает всхлипывать.

– Нет, нет, нет, нет, - повторяет он снова и снова.

Это самое жалкое, самое страшное, что я когда-либо видела. Руки Пола пробегают по ошейнику. Он крутит его на шее, как спасательный круг, как спасательный жилет.

– В безопасности, - бормочет он.
– В безопасности. В безопасности, в безопасности. В безопасности.

Я смотрю. Неуверенная. Напуганная. Джереми предупредил меня, что это может произойти, если я попытаюсь изменить мир Пола. Он сказал, что это будет угрожать его чувству реальности, и что он может сорваться. Отдалиться. Я отказывалась верить в это...пока не увидела собственными глазами. В нем мелькнула надежда. Крупица надежды. Когда Пол сказал, что знает, кто я. Я подумала, мы миновали опасную зону. Я никогда в жизни так не ошибалась. Я чувствую себя потерянной. Я не знаю, что делать. Я опускаюсь на колени рядом с ним и кладу руку ему на плечо.

– Папа…

– Нет!
– визжит он и отстраняется от меня.
– Не трогай меня! Не подходи близко. Нет! Нет! Нет!

Мое сердце замирает. Он знает, кто я. Но я нарушила его равновесие. И теперь он не может меня видеть. Это не столько печаль, сколько...отчаяние.

– Ладно, - говорю я. Я поднимаю обе руки.
– Ладно, я не собираюсь подходить близко.

Я медленно поднимаюсь. Я потрясена. Но у меня достаточно опыта с Джереми, чтобы не показывать этого.

– Я сейчас уйду. Хорошо? Тебе не нужно волноваться. От меня нет никакой угрозы.

Он смотрит на меня.

– Ты уходишь?

Он снова касается ошейника. Он опускает глаза. В этот миг он выглядит совершенно подавленным.

– Я слаб, - бормочет он. - Я слаб. Я потерял все, что имел. Я не могу...я не могу позволить тебе сделать это снова.

– Хорошо, - заверяю я его. Я понятия не имею, о чем он говорит, но я могу развеять его иллюзии. Ради него.
– Не буду. Обещаю, Пол.

– Правда?
– замирает он. Он смотрит на меня, но не совсем на меня. Это одно из самых странных ощущений, которые я испытывала.
– Ты даешь мне слово?

– Да, - отвечаю я.
– Прости, что пришла. Я не должна была...

– Нет!
– он вскакивает и бежит ко мне.

Страх исчез, ужас побежден. Он улыбается так широко, с таким энтузиазмом, как будто последних нескольких минут и не было. Может быть, по его мнению, нет. Это полная трансформация. Вместо того чтобы радоваться, я...испытываю отвращение. Такая нестабильность мне не нравится. Не потому, что я боюсь этого, не совсем, а потому, что это подтверждение психического состояния Пола. То, в чем я не хотела признаваться.