Лишь души мисхумов не подвластны Антаке. Священное дерево Анкст Мерех защищает их от проклятья скорбного пастыря, и когда мисхумы умирают, души их растворяются в мире. В алчном стремлении к абсолютному могуществу скорбный пастырь время от времени предпринимает попытки покорить всю Иридею и уничтожить Анкст Мерех, чтобы обрести власть над душами мисхумов. Антака поднимает трупы из могил, и полчища мёртвых заполоняют Иридею, неся смерть и разрушения. И ни одно государство не в силах в одиночку противостоять им. К счастью, в такие времена правители государств Иридеи забывают о своих распрях и, объединяясь, дают отпор грозному врагу.

Более того, несмотря на своё могущество, Антака несколько раз даже был пленён. Этому способствовало то, что скорбный пастырь теряет свою силу по мере удаления от Последнего пристанища. Когда колдун оказывался в заточении глубоко в казематах Капитолия, души мёртвых прекращали своё бесконечное шествие и начинали растворяться в мире подобно душам мисхумов. Потерял бы Антака своё бессмертие, растворись они все, или нет, проверить ни разу не удалось, так как каждый раз скорбному пастырю удавалось сбежать из заточения: иногда с помощью своих верных прислужников – аколитов, иногда с помощью предателей, помогавших Антаке бежать в обмен на обещание долголетия и могущества, а иногда обстоятельства исчезновения колдуна и вовсе оставались не выясненными.

Аколиты – прислужники скорбного пастыря – в отличие от своего повелителя не обладают полным бессмертием и уязвимы как для магии, так и для оружия, однако их долголетие граничит с бессмертием: ни годы, ни болезни им не страшны. В то же время аколиты подобно Антаке – всего лишь люди, чернокнижники, которых колдун находит в городах и весях Иридеи. Эти отшельники, убийцы, практикующие чёрную магию, предают родных и клянутся служить скорбному пастырю, обещающему им огромную силу.

Антака уверен в ущербности человечества и неоднократно озвучивал свою убеждённость в том, что рано или поздно правители государств Иридеи погрязнут в своих распрях настолько, что скорее погибнут, чем объединятся – и тогда он, скорбный пастырь, пройдёт по Иридее победным маршем, уничтожая всё на своём пути, и ничто не сможет его остановить.

«Древнейшая история Иридеи», Галарн Герос

Глава 9. Антака – скорбный пастырь

~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 18

Не успели все разойтись по комнатам, как Орхидея услышала шёпот за входной завесой:

– Орхидея, можно к вам зайти?

– Ваня? – удивилась девушка. – Входите, конечно! Чем обязана?

Ваня зашёл и, увидев, что Орхидея сидит на кровати, тоже сел на стул. Этот вечер явно опечалил девушку – её лицо, ещё днём излучавшее жизнерадостность и оптимизм, сейчас выражало лишь тихую меланхолию, но при мерцающем свете свечи она выглядела такой таинственной и красивой, что парень вместо того, чтобы заговорить, просто сидел и смотрел на неё с улыбкой.

– Что же вы молчите? – спросила Орхидея, глядя в окно, словно там можно было что-то разглядеть. – Пришли и молчите. Очень странное поведение! Если вы хотите поделиться со мной впечатлениями от Лии, то это излишне. Может быть, вы чувствуете себя неловко, но право не стоит, объяснения мне не нужны. Она девушка в высшей степени привлекательная, и я вас прекрасно понимаю.

– Я согласен с вами, что Лия привлекательная девушка, и на неё невозможно не обратить внимания при знакомстве, но это была исключительно первая непроизвольная реакция. Это было некрасиво с моей стороны, и я пришёл попросить у вас прощения!

Девушка не ответила, но Ваня заметил, что на её лице промелькнула улыбка.

– Орхидея, – продолжил парень, – вы самая прекрасная девушка, которую я встречал! Мне не хочется верить, что мы можем расстаться с вами уже так скоро, и тратить наше драгоценное время на ссоры из-за людей, которые вам и в подмётки не годятся, я категорически отказываюсь!

От слов Вани щёки Орхидеи зарделись, и она поспешила закрыть лицо руками, чтобы парень не увидел её смущение. Потом, взяв себя в руки и сделав глубокий вдох, она убрала руки от лица и повернулась к Ване. На лице её была улыбка, а глаза светились счастьем. Девушка осторожно взяла свечу и задула её. Всё погрузилось в темноту.

Лия, стоявшая у завесы снаружи и подслушивавшая разговор, презрительно фыркнула и незаметно вернулась к себе. «Ишь ты, нежная лань…» – со злостью бормотала жрица, поглаживая филина, – «Умудрилась-таки соблазнить красавчика! Тебе бы ещё сидеть дома да в куклы играть, а туда же… Ладно, полобызайтесь пока, голубки. Это мы ещё посмотрим, кого он будет желать исступлённой страстью!» Шепнув что-то филину на ухо, она выпустила его в окно, а сама легла на кровать и задумчиво уставилась в потолок.