— Ладно, а что это — онгхус? Для чего он так всем нужен?

— Как я уже сказал, люди, рожденные искусственно, лишены эмоций, поэтому им приходится получать их извне. Визуальные эффекты и прочее воздействия не помогают. Онгхус — это вещество-инструмент, которое может быть использовано во всех сферах жизни и применяется для расширения сознания. Его поглощают, вдыхая, как запах, и он воздействует на всю нервную систему. Можно сказать, это такой наркотик для искусственных людей других видов, которых, поверь мне, гораздо больше во вселенной.

— А почему именно на Земле его выделяется больше всего?

— Я не знаю. Возможно, потому, что на Земле сложились почти идеальные условия для жизни людей. Есть очень мало планет с такими же характеристиками, но все они находятся еще дальше Земли и лететь до них невыгодно.

— А как…

— Слушай, Кинни. Тебе вообще не нужно во все это влезать, ясно? — не в силах больше выносить пристальный взгляд голубых глаз, смотрящих на него с надеждой, он крутанулся в кресле и принялся деловито щелкать приборами. — О тебе никто не должен знать, потому что ты… слишком лакомый кусочек для всех коллекторов. У тебя повышенный уровень выработки продукта и… тебе надо держаться от всего этого подальше, поняла? Когда мы будем на месте, изо всех сил делай вид, что тебе все равно! Не вздумай вскрикивать, громко говорить, плакать и тому подобное. Смеяться тоже нельзя. Нельзя бояться. Как только проявишь эмоции, все, тебя засекут сразу. И убьют. Поэтому я прошу, будь осторожна!

— Гейрт, а почему мне нельзя остаться под твоей защитой? Ну пожалуйста! Мне только с тобой совершенно спокойно, правда! Я как увижу, что кого-то убили, я не смогу не испугаться или не заплакать…

— У меня есть одно дело. Я не могу тебя взять с собой. Там очень опасно, там будут молодые коллекторы, которые по запаху чуют онгхус, даже в малых дозах. Тебе будет со мной во много раз опаснее.

Кинни грустно посмотрела в пол и быстро-быстро закивала. Конечно, ей будет с ним опаснее, а без него вообще смертельно. Но как же тут все знакомо! И вид… совершенно потрясающий вид из маленького круглого окошка на звезды просто завораживал. Если бы только она могла, вот так всегда лететь сквозь звезды вместе с Гейртом и ничего не бояться. Почему ей казалось, что она тут все знает? И это ее совсем не пугало, будто так и надо.

Кинни подошла к панели управления и уставилась на кнопки. Странное дело, она не знала, для чего они, но они тоже казались ей знакомыми… Вся жизнь, там в деревне, сейчас виделась ей какой-то придуманной, не ее. А ее — это вот тут, с ним…

Обернувшись, она поймала Гейрта за тем, что он пристально ее разглядывал. Почему-то вдруг страшное смущение охватило их обоих. Гейрт развернулся и спешно покинул помещение, не в силах понять, что же с ним происходит. Ему должно быть все равно, они уже далеко от Земли, и списывать свое состояние на приобщенность к землянам уже не получалось. Неужели можно как-то… заразиться этим, способностью выделять онгхус? Испытывать эмоции самому, не прибегая к наркотикам? Но этого же просто не может быть…

Кинни занимала все его мысли на протяжении последних трех дней. Отрешиться и абстрагироваться совершенно не выходило. Она попадалась ему на глаза все время, а когда ее не было рядом, он ловил себя на мысли, что очень хотел опять увидеть ее. Глаза Кинни были совершенно необычные, мягкие, а ресницы — пушистые, светлые казались ему трогательными и… милыми. Ни о ком и никогда он не думал такими характеристиками — «милые», но про нее он не мог думать по-другому. Это раздражало и нравилось одновременно. Очень хотелось взять ее за руку и снова ощутить ее маленькую нежную ладошку, которая полностью и безотчетно-доверчиво тонула в его руке. «Ты очень хороший», — и от этой фразы по телу разливалась теплая волна, погребала под собой всю его холодность и суровость. Он точно знал, что не был хорошим, но когда она это говорила… Он уже ничего не понимал.

— Вот что, — бросил Гейрт, снова заглядывая в комнату отдыха, — раз уж так вышло, что ты здесь, я хочу, чтобы ты кое-что сделала. Пойдем со мной.

Кинни пошла за ним, сгорая от любопытства. Что он там еще задумал… В небольшом отсеке, со множеством горящих лампочек и переливающихся экранов, стояло кресло, над которым нависала полусфера. Гейрт налаживал обучающую программу, а Кинни подошла ближе и встала у него за спиной.

— Что это? — удивленно спросила она.

— Нам лететь еще несколько часов, а это поможет тебе лучше ориентироваться здесь, — объяснил ей Гейрт. — Я подключу тебя к этой штуке, и ты научишься азам нашего мира — читать, считать, писать, элементарным навыкам почти всего. Нескольких часов должно хватить. А потом я скажу тебе, что делать дальше. Но сейчас тебе нужно расслабиться и довериться мне, договорились?

— А мне не будет больно?

— Нет. Ну, может, голова будет чугунная после этого, но в целом… тебе будет проще понимать, что происходит. Тут все элементарные основы нашего бытия. Такое волшебство.

— Не надо со мной как с маленькой. Я уже поняла, что это не волшебство, а просто жизнь другая. Что нужно делать?

— Ничего. Просто сядь вот сюда и закрой глаза. Будешь спать и учиться во сне.

— Зачем ты все это делаешь для меня? Гейрт?

— Какое это имеет значение, зачем да почему?

— Имеет, и очень большое. Ты хороший, вот только… почему-то боишься признаться в этом, — и тут Кинни сделала такое, что Гейрт от нее никак не ожидал. Честно говоря, она и сама не ожидала, просто поддалась порыву, поднялась на носочки и поцеловала его в щеку.

Гейрт замер, не в силах понять, что же такое с ним происходит и почему он так реагирует на довольно безобидные действия этой девушки. У него, конечно, были женщины для удовлетворения физиологических потребностей, он искусственник, а не робот. Но никогда он не испытывал ничего подобного, и что самое удивительное, эта простая и незамысловатая ласка юной, если не сказать маленькой, девчушки повергла его в ступор. Оттого, что он был не в силах разобраться во всем этом, Гейрт разозлился, и когда он поднял на нее глаза, Кинни отшатнулась, увидев в них неодобрение.