— Вы не могли бы взять какое-то количество школьников в качестве учеников пилорамной профессии? Ну, скажем, человек 20–25 старшеклассников.

— Во как! — начал повторяться дядя Витя. — Интересно излагаешь. И как это все понимать?

— А что я непонятного произнес? Упрощаю для особо одаренных. Можете научить 20–25 старшеклассников пилить доски?

Виктор Сергеевич упер в меня долгий взгляд. Смеяться было нельзя, поэтому терпел с серьезным лицом семилетнего дитяти. Не знаю, что там увидел дядя Витя, но он наконец, изрек:

— Ты серьезно?

— Конечно серьезно, только я пока зондирую почву. Еще надо сначала Нонну Николаевну настроить на правильную волну.

— Ты кто? — четвертый раз за сегодняшнее утро услышал я сакраментальный вопрос.

— Хочется ответить: "Конь в пальто", но воздержусь. Я — молодой человек, слегка двинутый мозгом после падения с дерева. Вовка в курсе этой жуткой истории.

— А, так это про тебя Вовка рассказывал? Как-то странно ты мозгом двинулся.

— Да, по-всякому бывает. Просто не знаю, что ответить на ваш вопрос. Мне его сегодня уже четвертый раз задают. Просто чувствую себя умудренным стариком. Например, вас воспринимаю как молодого человека, а Вовку — как внучонка. И все это случилось после того, как очнулся после падения с дерева. До этого был такой же, как ваш сын.

— Во как! — не страдая разнообразием в выборе выражения эмоций, воскликнул Виктор Сергеевич. — А зачем тебе ученики, пилорама и все остальное?

— Да вот хочу школу на правильные рельсы поставить, да и чтоб скучно не было.

— Ну, научить-то я, конечно, могу, только странно все это как-то, — подобравшись, сказал Вовкин отец. — Никогда о таком не слышал. А что касается пилорамы, так стоит она уже третий месяц.

— А, кстати, почему? — перебил я Виктора Сергеевича.

— На экспорт не отправляем, потому что вагонов не дают. Уже больше года не выбираем план по вагонам, а у них там показатели летят… Короче, выкинули нас из планов. А по стране… Наш продавец умер недавно, а тот, которого нашли ему на смену, не просыхает на пару с начальником. Все договора испоганили, всем должны, никто с нами работать не хочет. Вся надежда на братца нашего начальника. Он какая-то шишка в Москве.

— Все понятно. Грустно, но не смертельно. А работать-то есть кому?

— На пилораме?

— На пилораме, лесовозах, ремзоне, в столярном цеху — везде, короче.

— Ну, что сказать? Сможем запустить две пилорамы, для остальных — людей нет. На ходу два лесовоза, остальные при необходимости можно починить, в столярке нужны расходники: фрезы, диски, ремни и прочая мелочь. В целом, не все так плохо, но скоро люди могут поразъехаться, если работы не будет, да и растащат все стоящее. Вот сижу тут, чтоб хоть что-то осталось.

— Ладно, дядя Витя, поправим все. С октября, а может раньше, начнем хозяйственную революцию, надо только дождаться начала учебного года и закрутить хлопцам мозги в правильную сторону.

— А зачем ждать октября, если можно начать сегодня?

— Кто же меня слушаться будет? Или вы думаете одними призывами обойтись? Мне надо за директора школы и школьный коллектив спрятаться. Все проблемы понятны до слез, надо только придумать, как подступиться, чтоб не посадили. Прорвемся! А пока, пойду поброжу. Не хотите со мной?

— Ну, пойдем побродим. С тобой интересно.

— Дядя Витя, а вон ту гору кругляка сколько времени придется пилить в доску? — спросил я, показывая на грандиозную гору высотой с пятиэтажный дом и длиной метров четыреста.

— Ну, если работать в одну смену всеми шестью пилорамами, то годик, наверное, — ответил Виктор Петрович, с сомнением почесывая затылок.

— А рельсовый кран работает? Чем вагоны-то грузить? Сколько вагонов, кстати, он сможет погрузить за день?

— Да, навроде, работает. А насчет погрузить, так 20 вагонов легко, а может, и больше. Только крановщицу на другую работу перевели.

— А залежи только кругляка? Или баланс (тонкие деревья до тридцати сантиметров в самом толстом месте) тоже где-то лежит?

— Да не, его, вроде, в щепу подробили, так дороже вообще-то, только вывезти не успели.

Так мы бродили по леспромхозу часа два, не встретив никого. Виктор Сергеевич вводил меня в курс дела, а я поражался всеобщему пофигизму. Даже моей, насквозь циничной, коммерсантской психике такого было не понять. Я только и смог, что вспоминать поговорку "в России деньги валяются под ногами".

Если честно, мне не хотелось уходить, потому что такой жирный, насыщенный поток информации жалко было останавливать. Я впитывал в себя эту атмосферу незнакомой для меня жизни, ее запахи и звуки. Трудно передать состояние эйфории и жажды действий, которые я сейчас испытывал. Давно подзабытые и такие приятные ощущения.

Но как бы там ни было, меня ждала мама к обеду, а в придачу очень непростой разговор. Представьте себе, что вам надо объяснить своей маме, что в ее любимого малыша вселился некий старик с кучей непонятных тараканов в голове.