— …витязей, мама… мне уже некогда… ну, мама! — в голосе сына уже плескалось отчаяние. — Папа, мне никак! Что делать?

— А мы водичкой попробуем, она смывает сонливость!

Тут до ее сознания достучалась мысль, что ее собираются поливать водой. Она села.

— Что случилось? Вы с ума сошли?

— Ма-ма! — на ее шее повисло тяжелое и самое дорогое в жизни — тело сына. — Меня ребята позвали на тренировку витязей. Я побежал, опаздываю.

Она отчаялась догнать проносящиеся события и начала медленно перемещаться в душевую… Когда они, наконец, вышли на улицу, то обнаружили целенаправленное движение всех, кого видно, в одну сторону.

— Что случилось, почему все бегут в одну сторону? Куда? — Ольга Владимировна с трудом поймала за руку малыша, который сопя бежал за всеми.

— На Поляну, там… кулачные бои… отпустите.

— Кулачные бои… — в растерянности пробормотала жена, глядя на мужа, который, смеясь, взял ее за руку и потянул в сторону неизвестной поляны.

Она думала, что не бывает более энергичного зрелища, чем вчерашний праздничный концерт, на застолье поняла, что ошиблась. Но кулачные бои… она вообще не смогла устоять, и откуда-то возникший Игорь усадил ее на третий ярус зрительских лавок. Было видно, и стоять не надо — красота! Пробегающая мимо девушка налила какой-то горячей, вкусной жидкости и со словом "Сбитень" — убежала.

Что-то понять она не смогла. Было видно, что это гигантская массовая драка. У многих, кто вываливался из кучи-малы, шла кровь и красовались знатные синяки. Мужики остервенело дубасили друг друга, нещадно матерясь, женщины оттаскивали отвалившихся и усаживали в сторонке, похоже наливали им по стопочке. Зрители бесновались, с удивлением Ольга Владимировна обнаружила среди них и своего скачущего мужа. Чисто ребенок! Она улыбалась. Это Черт Знает Что Такое!!! И проблема не в том, ехать или не ехать сюда, а в том, что надо уезжать отсюда за вещами, а так не хочется.

В конце мая наши десятиклассники перестали работать в отрядах и погрузились в подготовку к выпускным экзаменам. Все были на нервах, потому что учебную программу мы существенно изменили, а экзамены надо сдавать по старой программе! Самым слабым звеном в первом учебном году были как раз десятиклассники, потому что, собственно, старой учебной программой, которую надо сдавать на выпускных экзаменах, они занимались от силы четыре месяца. Большую часть времени они развивали память, скорость письма, чтения. Остальным будет значительно легче, потому что им учиться по нашей системе получится больше года.

Мы сидели на совете командиров и вяло обсуждали вопрос, чем бы помочь ребятам. Мыслей не было. Все сводилось к тому, что им придется выплывать самим.

Все так и продолжалось, пока в кабинет не ворвался Вадим Соловьев, командир производства пластиковых окон, и с порога заявил:

— Я останавливаю производство. Людей нет совсем. Было всего двенадцать человек, а осталось девять. Трое пошли готовиться к экзаменам, — он бухнулся в кресло и с вызовом уставился на остальных.

Присутствующие уставились на него, но в ступоре. С этой подготовкой к экзаменам все как-то забыли про все остальное. Когда с вами такое случается, то кажется, что вас опустили в самую грязную лужу на самой грязной помойке.

— А что с переселенцами? — спросил Ухо, и все уставились на меня в надежде, что в моем рукаве спрятана пара сотен работников, которых не хватает.

— А то вы не знаете? У нас готово двадцать домов. Грубо, это тянет на сорок работников и сколько-то детей. Хотя скорее всего приедут бездетные — экзамены на носу. Не раньше, чем через две недели, если верить нашим "рекрутерам". Человек пятьдесят мужчин можно поселить в школьное общежитие, пока дома не построим. Теоретически можно, конечно, по селу клич кликнуть, может кто-нибудь на постой возьмет. Думаю, в течение лета сможем потянуть человек сто. Еще через полмесяца начнут съезжаться ученики в хозяйственную школу. А вообще, дело абсолютно серьезное и важное, а бабы не родят! Давайте выносить на общее собрание. Нужно придумать тактику, как будем выкручиваться.

Напряг слегка отпустил, народ стремительно входил в привычную рабочую норму, потому как понятно, что делать, хотя бы до сегодняшнего вечера.

После доклада Вадима Соловьева и справок с остальных производств общее собрание гудело и градус напряжения нарастал. Я уже минут пять колотил "по пятаку", но никто не обращал внимания. По углам жалобно притулились преподаватели, будто бы они виноваты в создавшейся ситуации. Еще полчаса назад они ходили по школе королями, занимаясь важнейшим на сегодня делом, а сейчас они вдруг поняли, что последовательно дела не делаются — только параллельно. Значит, они опять не попали в струю жизни села, ставя бином Ньютона выше производства пластиковых окон.

— Еще минут десять и у меня рука бы отвалилась, кто из вас пришивать бы взялся? — крикнул я в зал, когда установилась ненадежная тишина. — Слухайте, что я думаю. Производства действительно надо приостановить до самого посильного минимума. Всех переселенцев запускаем на строительство домов. Сто человек, которых мы надеемся заманить к нам, дадут в итоге пятьдесят домов в месяц, это примерно триста окон и сто пятьдесят метров труб. Вытянем, особенно после сдачи экзаменов и до поступления в ВУЗы. Короче, считайте, что наши десятиклассники проработают у нас еще месяц и уедут навсегда. Все — нету их, забудьте. Скажу больше, в конце августа половина школы отправится по другим школам тянуть тех в светлое рабочее будущее — надо помогать братьям. Так что на ближайший год дела у нас будут такими: экспорт, строительство домов, подъем других школ и открытие новых предприятий, в том числе и в селах, где будут новые школы. Но как бы там ни было, обороты за этот год мы должны утроить, в том числе и в новых селах. Пока мы график перевыполняем.