На шкуре медведя развалился серый волк — настоящий, дикий. Но сейчас он покорно, точно собака, раскинул лапы, позволяя Дору, свесившемуся к нему из кресла, чесать живот.

— Мы же не спрашиваем, почему вы торчите в башне, — огрызнулся сын. — Точно от вашего торчания есть какой-то толк…

Граф отвернулся и прошел мимо. Рассвет неумолимо приближался, и он решил на эту ночь сменить мягкую перину на жесткие доски. Три дня миновало. Валентина не восстала ото сна, как повелось в Библии и в сказках. Теперь непонятно, как долго ждать ее пробуждения. Летаргический сон может длиться годами.

— Ушел? — спросил Дору.

Горбун, притаившийся за дверью, кивнул. Эмиль набросил на волка удавку и потащил к лестнице. Дору не отставал.

— А она действительно испугается? — швырнул он свои опасения в прямую, затянутую в бордовый джемпер, спину Эмиля.

— Ты бы испугался, если б, проснувшись, увидел на своей постели волка? — спросил тот, не обернувшись.

— Будь я человеком…

— Она человек, — рявкнул профессор и сильнее намотал на запястье веревку — Клин клином вышибают, как говорят даже у вас, нечисти

— А ты кто будешь? — буркнул Дору, снова обидевшись

— Я профессор по нечисти, пожертвовавший собой ради науки, — почти что расхохотался профессор Макгилл.

— Прости, забыл… Всегда думал, что какой-то нищий студент, потерявший в войну всех родных и заодно стипендию в Оксфорде, просто продался нам за кусок хлеба… Нахлебавшись в мясорубке крови..

Эмиль ускорил шаг — у волка не оставалось выбора как только лететь за ним, хотя поначалу лесной зверь с трудом справлялся с лестницей.

Дору тоже не отставал Пару раз даже подталкивал волка под хвост Потом просто взял на руки Эмиль же размотал веревку, только когда они уложили волка на соседнюю подушку. Валентина спала на боку, как ее и оставил граф Он всю прошлую ночь смотрел ей в лицо в надежде увидеть хоть какое-никакое подрагивание ресниц.

— Ты ей спички в глаза вставишь? — усмехнулся Дору, устраиваясь в ногах девушки, прямо за Эмилем, который лег так, чтобы открыв глаза, Валентина увидела только волка.

— Ногти! — огрызнулся Эмиль и действительно перегнулся через девушку и потянул вверх веки спящей, но те сразу выскользнули из-под ногтей вампира

— Помочь? — перегнулся Дору через ноги брата

— Не мешай! Вы, Заполье, только мешать умеете!

Дору откинулся на спину и уставился в потолок, убеждая себя в том, что исход затеи профессора Макгилла его в сущности не интересует Какое ему дело до того, будет Валентина жить или не будет, если она станет делать это вне стен замка Но долго лежать не пришлось — он подскочил от крика, душераздирающего, и увидел Валентину стоящей с ногами на подушке

— Прекрати кричать, — произнес Эмиль даже флегматичнее обычного — Ты же знаешь, что он не кусается

Девушка вжималась в изголовье, а Дору — в спину профессора

— Это волк! — еле выдохнула она

Немного бледна, а в остальном, на беглый взгляд, Валентина показалась Дору совершенно обычной — будто подскочила после короткого дневного сна

— Ну и что? Во-первых, я его держу, — и Эмиль поднял над головой руку с накрученной на запястье веревкой — Во-вторых, это не совсем волк

— Это волк! — продолжала дрожать девушка, топча ногами подушку — Самый настоящий волк! Зачем вы притащили его в мою постель?!

Эмиль закашлялся будто бы от большого изумления

— Ты сама его сюда пустила

Дору сел, поджав ноги, и проклял неспособность вампиров читать мысли друг друга Сейчас бы он с удовольствие отдал клык, только б понять, что затеял этот неугомонный самодовольный профессор

— Я? — Валентина почти соскочила с кровати, и Дору свалился на пол, чтобы не дать ей по неосторожности сделать то же самое, но Валентина с радостью ухватилась за него, чтобы оказаться на полу. — Волка? Что за бред ты несешь?

Эмиль погладил волка по голове, и серый доверчиво прижал уши

— Ты тут спала целых три дня

— Не верю! — выкрикнула Валентина и уставилась на Дору, который закивал в ответ на ее немой вопрос

— Отсыпалась после борьбы с призраком Граф прямо-таки распереживался весь и Вот результат, — Эмиль махнул рукой в сторону волчьей морды, которая показалась Дору такой же ошарашенной, как было в тот момент лицо Валентины, да и без всякого сомнения его собственное — Мы ведь не только нетопырями умеем оборачиваться