Шрифт:
— Для этого стоило ехать в Петербург, — опуская глаза к лицу Валентины, произнес он.
— Только для этого? — еле слышно выговорила она.
Он улыбнулся и стер ладонью испарину, покрывающую весь ее лоб.
— Дору говорил, что привезет тебя сам. И сейчас я понимаю, что это было бы намного лучше. Но я хотел показать тебе, как вожу машину. А вышло так, что меня даже из-за руля выгнали…
Она попыталась улыбнуться.
— Через двадцать минут наш выход. Что мы будем делать?
Она пожала плечами, и шея тут же отозвалась болью.
— Дору обещал сыграть для нас вальс, — продолжал граф, делая вид, что не заметил ее конвульсий. — Что если мы станем танцевать вместе с марионетками?
— И вы скова меня укусите…
Валентина улыбалась, хотя по телу и душе разлилась жуткая боль.
— Я сыт, девочка моя, сыт… Тобой. Мне нужно сохранить тебя живой.
— Я не чувствую себя живой. И если вы все еще надеетесь… Я спрашивала врача. Он сказал, я не сумею в таком состоянии выносить ребенка.
Граф провел рукой по лбу, стирая новые капли холодного пота.
— Ты отдохнешь у меня в замке, наберешься сил. В Румынии тоже рожают. Тебе не нужно для этого возвращаться сюда. И я больше тебя не отпущу, не надейся.
Он стиснул ее в объятиях, и она тихо вскрикнула, когда лацкан пиджака коснулся ранок на ее шее.
— Тише, тише…
Граф помог ей подняться и под руку довел до сцены.
— Классная наклейка, — сказал ей кто-то, — где покупала?
Она даже не обернулась. Просто буркнула:
— Это тату.
Незаметно она подняла к глазам руку — кровь вокруг ранок запеклась.
— Все пройдем, все пройдет, — прошептал граф ей на ухо и протянул марионетку.
— А если нет, будешь носить браслеты. Лучше покажи мне рычажки. Это сейчас важнее.
Она показала. Куклы стояли рядом, но между кукловодами все же оставалось расстояние в два шага.
— Пять минут до выхода, — Дору вырос подле них, точно из-под земли. — Вальс снежинок?
Граф кивнул. Валентина прикрыла глаза, отдаваясь во власть графа. И все прошло великолепно — вернее, она ничего не помнила. Очнулась уже на аплодисментах, радуясь, что нового укуса за танцем не последовало.
Они медленно сошли со сцены, и Валентина тут же попросилась на воздух. Эмиль перехватил взгляд графа и заявил:
— Я ее сам выгуляю.
Граф кивнул и присел подле гроба, чтобы раздать розы. Валентина, лишенная его поддержки, тотчас вцепилась в руку Эмиля, чтобы не упасть. На улице было холодно, и она с радостью приняла на обнаженные плечи кожаный плащ. Только тихо взвизгнула, когда воротник коснулся шеи.
— Отдашь мне марионеток? — спросил Эмиль еще раз, и Валентина кивнула:
— Они мне больше не нужны. Я вряд ли получу диплом.
— Зачем он тебе? — усмехнулся вампир и, присев на лестницу, ведущую в другой подвал, взял девушку себе на руки. — Все будет хорошо, все будет хорошо.
Она скривила губы.
— Не надо успокаивать меня. Я спокойна. Моя судьба решена и я приму все, что мне суждено принять.
— Откуда такая покорность? — Эмиль прижался к ее щеке и втянул ноздрями аромат ее кожи или крови. — Откуда?
По телу Валентины прокатилась волна дрожи. Губы вампира были слишком близко от свежих ранок.
— Я могу убить тебя и закончить твои страдания. Только скажи — да! — выдохнул профессор Макгилл ей в ухо.
Глава 4 "Новая жертва"
Валентина вырвалась — вернее, Эмиль отпустил ее. Она не испугалась его предложения, сразу догадавшись, что он снова применяет к ней терапию страха. И та вновь сработала — Валентина шла без поддержки, она даже бежала. Выбежала одна из-под арки на улицу и пошла к набережной.
Уже значительно стемнело, но фонари и неоновые огни витрин расцветили ночь всеми цветами радуги. Или это перед ее глазами вновь поплыли радужные огни. На всякий случай Валентина остановилась и привалилась к стене дома. Затем оглянулась, ища глазами графа Заполье. Он обязательно почувствовал ее уход и сейчас придет за ней. Или призовет к себе, и она пошла дальше.
Теперь в плаще стало, зря она не вернула его Эмилю. Впрочем, бродить среди ночи полуголой не лучший для Петербурга вариант. Лучше вспотеть.
— Александр! — позвала она шепотом.
Он страшен лишь на расстоянии. В его объятьях страх тут же растворяется, как сахар в горячем чае — быстро и незаметно.
— Александр, приди скорее! — повторила она уже громче и остановилась.
Но не потому, что увидела кого-то или услышала что-то. Ее била дрожь, ноги занемели и дальше идти она просто не могла.