Нет, дело не в том, что он идиот, а в том, что Акитра влюблен в Майку. Джек знал, как больно любить, если это невзаимно — какой двадцатилетка не знает? — но не мог представить, каково это, когда единственный, кто тебе дорог в этом мире, пытается причинить тебе боль. Перед глазами встал Акитра, лежащий на полу, с испачканным в крови лицом, пытающийся заслониться руками. Не отбиваться, не защищаться, просто не дать Майке забить себя до смерти. Никто такого не заслуживал.

От воды повалил пар, поверхность ее пошла пузырями, Джек вытащил огненный камень и осторожно вернул его в коробку, а потом закрыл крышку. После чего бросил в кружку чайную корзинку и поболтал. Воздух наполнился ароматом драконьей мяты.

Держа кружку одной рукой, Джек отковырял кусочек алоэ от ростка, выращенного им на гербализме, и направился к двери, надеясь, что Акитра не слишком разозлится, увидев его.

Глава 52

— Да ты, мать твою, что, издеваешься? — буркнул тот, заплетаясь языком и едва шевеля губами, и, сев на постели, уставился на Джека заплывшими глазами — на щеках проступали темно-красные кровоподтеки.

Джек глянул на пустую кровать Дэйна и закрыл дверь. Они были одни.

— У нас уговор, — ровным голосом сказал Джек, пересекая комнату и ставя кружку на стол Акитры. — Я не отказываюсь от своих обещаний. — Акитра стиснул кулаки и начал вставать, но Джек спешно выставил перед собой руку. — Подожди. Я пришел не для того, чтобы с тобой драться. Я хотел, чтобы ты знал, что то, что случилось, произошло, потому что Майка перестал принимать лекарства. Он очень жалеет, что сделал тебе больно.

Акитра выпрямился, напряженный и готовый вскочить в любую секунду, а потом тяжело опустился обратно на матрас и отвернулся.

— Я беру свои слова назад, — пробормотал он секунду спустя. — Я не буду преследовать тебя. Проваливай и помои свои забери. Я не смогу выполнить свою часть сделки.

— Я принес тебе еще кое-что, — сказал Джек, нерешительно шагнув к Акитре. — Покажи мне свое лицо. — Тот подозрительно уставился на Джека, когда он поднял хвостик алоэ и промокнул обломанным концом царапины Акитры, размазывая свежий прозрачный сок по его ранам. Он прошелся по опухшей коже вокруг глаз, темнеющему синяку на щеке, вниз до разбитой губы, и только тут понял, как близко оказались их лица.

Отступив, Джек сдавил алоэ пальцами и откашлялся.

— Так это ты забрал всю мою смазку? — спросил он, жестом попросив Акитру поднять руки.

— Ага, — кивнул тот и, поморщившись, продемонстрировал фиолетовый синяк на правой стороне ребер.

— Больно? — спросил Джек, и Акитра бросил на него насмешливый взгляд. — Какое-нибудь ребро могло треснуть. — Джек закусил губу. Это усложняло положение, но не настолько, чтобы особо беспокоиться. Просто придется добавить еще одну руну. Сев на корточки рядом с правой ногой Акитры, Джек уверенными мазками нарисовал нужный символ — теперь алоэ блестело на коже. — Собираешься возвращать ее? — осведомился он, закончив. Он встал и бросил остатки алоэ в мусорную корзину.

— Нет, — ответил Акитра. — Если хочешь ее, тебе придется ее забрать, дорогуша. И вообще, какого хрена ты делаешь?

— Помогаю, — пояснил Джек. — Потому что я чувствую себя виноватым за то, что случилось, и потому что мне все еще нужны твои ответы, которых я не получу, если ты откажешься от сделки, и потому что я маг и могу. У тебя с этим проблемы?

Долгое время Акитра просто смотрел на него.

— Какого рода ответы? — наконец протянул он.

— Не сейчас, — отозвался Джек. — Мне надо сконцентрироваться. — Он хотел шагнуть ближе, но остановился. — Мне нужно только, чтобы ты пообещал, что не станешь мешать мне, пока я занят лечением. Если я слечу с катушек из-за тебя, это может прикончить нас обоих.

— Я не стану причинять тебе вред, — заверил Акитра. — Даю слово.

Джеку почему-то подумалось, что представление Акитры о вреде несколько отличается от его собственного, но он промолчал. Акитра не станет рисковать жизнью, чтобы поквитаться с ним. По крайней мере Джек на это надеялся. Он сделал шаг вперед, нависнув над Акитрой, и осторожно приложил ладонь к щеке, которая пострадала больше всего. Опустив вторую руку, он попытался накрыть ей ребра Акитры, но, стоя, не сумел толком дотянуться.

Как будто он и так не чувствовал себя чертовски уязвимым, Джеку пришлось сесть Акитре на колени, лицом к лицу. Он надавил ладонью на бок фэйри, и тот напрягся.

— Прости. — Должно быть, ребро все-таки треснуло, если Акитра это почувствовал. Тогда понадобится больше силы, чтобы исцелить его, вот и все. Джек расправил плечи и попытался не встречаться взглядом с пронзительными аметистовыми глазами. — Первый вопрос, на который мне нужен ответ, — внезапно решился Джек, — почему фэйри может носить пирсинг из стали и камней с чьими-либо цветами?

Акитра фыркнул.

— Тебя интересует эта фигня? Ну хорошо, как хочешь. Попытаюсь говорить простыми словами, чтобы ты не запутался. Ты же знаешь любовь людей к слезам, соплям и плохим стихам, когда они влюбляются в кого-то не своего… круга? Ну вот, а фэйри носят стальные украшения. Боль напоминает нам, что тот, по кому мы по своей глупости сохнем, по какой-либо причине никогда не будет принадлежать нам. — Он хотел отвернуться, но ладонь Джека не позволила ему.

— То есть… это значит, что они влюблены в кого-то, кого не могут получить… — Акитра кивнул, и Джек почувствовал, как у него упало сердце. Майка влюблен в Акитру. — А где твое украшение? — спросил он, и Акитры сощурил темные глаза.