— Когда принц поймет, что его любят, он изменится! — спорила Изабо. Ее грязное платье с чавкающим звуком шмякнулось на пол.

— Когда принц поймет, что его любят, он изменится в худшую сторону! — усмехнулась я, глядя на себя в зеркало. Дверь ванной была приоткрыта. В ней уже шумела вода, набираясь в роскошную купальню.

— Мне очень нужен принц, — шипела Изабо, глядя на меня суженными глазами.

— Он подходит к твоей сумочке? Или цвет его глаз идеально сочетается с твоей любимой накидкой? — не выдержала я, толкая ее в ванную и закрывая двери.

Изабо плескалась, а я смотрела в забаррикадированное окно, отогнув занавеску. Я нормально не спала несколько суток, поэтому была легкой добычей любой кровати. Пройдет еще пара тревожных ночей, и меня с легкостью соблазнит любая горизонтальная поверхность. Даже лежащий принц.

Тряхнув головой, я закрыла дверь на внутренний замок и приставила к ней кресло. Чем больше участниц понимает, что принц выбирает по велению задней пятки, тем больше будет покушений, убийств и так далее. Это — закон отбора. Чем меньше участниц, тем симпатичней кажутся оставшиеся. Хорошо, когда на отборе есть фаворитка. Тогда ты знаешь, на кого будет направлен удар и можешь спать относительно спокойно.

— Значит, маг, да? — прошептала я, глядя на свое лохматое и грязное отражение. — Принц — чародей… Занятно.

«Заня-я-ятно!», — согласилась моя старенькая любовь, качаясь к кресле качалке. Она была уже на пенсии, поэтом вязала веревки и варила мыло для тех, кто когда-то во времена моей юности не оправдал надежд. «Мы таких любили! Дерзких, мерзких и обаятельных!», — вздохнула старенькая любовь, а я погрозила ей кулаком.

— Ииииии!!!! — послышался визг на весь дворец, от которого я вскочила, бросаясь к ванной. — Помогите! Спасите! Ааааа!!!

Где-то должен был прислушиваться принц, хватать белые тапки и скакать сюда по ступенькам! Цок-цок!

Рывком распахнув двери я увидела Изабо, которая куталась в полотенце и пятилась в угол, трясясь всем телом. Я резко влетела, выхватывая заколку.

— Т-т-т-там! — икала Изабо, показывая рукой на гобелен. Где-то в ее сказке, нарисованной воображением, принц уже протягивал руки под башней и орал: «Падай!».

Я заслонила ее собой, вглядываясь в алый гобелен, который шевелился от сквознячка.

— Убей его!!! — визжала Изабо, трясясь и собираясь в свою сказку. — Он там! Вырви ему сердце! Разорви на части! Оторви ему… лапки!

Я выдохнула, глядя на паутинку и паучка, который сам офигел от такого расклада. Он жил себе спокойной жизнью. Грустный, одинокий, небритый, женоненавистник. Эдакий паучий мачо, основавший холостяцкую берлогу прямо в углу роскошной комнаты. Он ненавидел хрупких женщин. Потому что хрупкие женщины обычно визжат, орут и машут руками и стульями! Хрупкие женщины могут и шкафом кинуть. Они готовы уничтожить половину дома, разнести три соседних и даже всю улицу. Чтобы потом дрожащим пальчиком показывать в угол и шептать: «Он там!».

Паук больше любил тех, кто сразу падает в обморок. Он даже с интересом заползал на них. «Девушка, вы как?», — спрашивал он на своем, паучьем. А вместо этого получал визги, крики и оры. Так женщины разбили ему сердце. Он понял, что от женщин ничего хорошего лучше не ждать. Вот и выбрал место, где женщины бывают редко.

— Убей его! — кровожадно орала Изабо, мстительно щуря глаза. Она чувствовала себя королевой, которая решает, кому жить, а кому умереть. По одному ее велению должны сдаваться в плен армии, рушится города под пламенем диких и необузданных драконов, рассыпаться в прах империи и умирать пауки.

Я молча сняла паука и выпустила его на волю в маленькое оконце. В мыслях рисовались табуны диких пауков, которые трогательо принимают его в свое стадо. И все они на закате, топая восьмью ногами, скачут в неизведанные дали.

— Я иду в свою комнату! Я не хочу оставаться! — возмущалась Изабо, проходя мимо меня и направляясь к двери. Она с легкостью опрокинула кресло, и гордо вздернув очаровательный носик, еще не унюхавший запах больших неприятностей, направилась по коридору.

Я купалась так быстро, что не успела вымыть совесть. Кутаясь в простыню, я вышла из комнаты и направилась к комнате Изабо.

Дверь была открыта, а я приличия ради постучала. Может, проучить ее? Спрятаться в темноте с кинжалом? Подумаю об этом завтра.

— Кто там? — надменно спросил голос.

— Наемный убийца, — ответила я, открывая двери и видя довольную Изабо, которая прихорашивалась возле зеркала. — Я кому сказала держать дверь закрытой?

Изабо, решившая жить вечно во имя великой и внезапно вспыхнувшей любви, вздохнула. Ее снисходительный взгляд и тихое мурчание влюбленной кошки, вызвало у меня больше вопросов, чем ответов.