Она исчезает на лестнице.

Я достаю телефон и звоню Мариссе.

— Где. Ты? — требовательно спрашиваю я, когда подруга поднимает трубку. Звуки на другом конце провода и вокруг меня совпадают — все громко болтают и вовсю играет музыка из айпода, подключенного к огромной стереосистеме, — поэтому она точно здесь.

— Стою в углу с Делией Кархарт, — отвечает Марисса.

Я осматриваюсь по сторонам и, заметив подругу, двигаюсь к ним через толпу. Никаких признаков Купера или «318».

— Ты забрала его? — спрашивает Марисса, когда замечает меня.

— Нет, — вздыхаю я. — Зато пела караоке в «Пятнистой лягушке».

Я чуть не добавляю «с Купером», но потом понимаю, что: а) не следует упоминать его, поскольку мне нет дела до того, что я с ним делала — караоке это или что-то еще, — и б) вероятно, говорить об этом в присутствии Делии не очень хорошая идея.

— Мне нравится это место, «Пятнистая Ляяягуууушка», — вставляет Делия, растягивая слова. — У них самый лучший моккачино.

— Ага, — соглашаюсь я.

Мне не очень нравится Делия. Однажды мы были партнерами на уроке истории, и из-за нее я была вынуждена делать всю работу сама.

— Там действительно прикольно, — кивает Марисса и громко смеется, запрокинув голову, что немного странно, так как это не смешно.

Я замечаю Джеремайю неподалеку и все понимаю. Марисса ведет себя так, будто мы классно проводим время, и она даже не замечает его. Этот приемчик стар как мир, и наверняка он ее раскусил. Или нет. Джеремайя Фишер не особо блещет умом. Как-то раз мне пришлось объяснять ему, что такое ирония, и он все равно ничего не понял.

— Ну да ладно. Марисса, пойдем, возьмем что-нибудь выпить.

Делия улавливает намек и напускает на себя сердито-смущенное выражение, круто разворачивается и уходит надоедать кому-то другому.

На кухне Марисса берет содовую, а я осматриваюсь в поисках чего-нибудь покрепче. Мы с алкоголем не очень дружны, а поскольку я уже выпила пару глотков «Космо», следует быть осторожной. Я пью редко, наверняка поэтому быстро пьянею. На столе стоит кувшин с какой-то розовой жидкостью рядом со стопкой пластиковых стаканчиков. И это не просто пластиковые стаканчики. Это пурпурные стаканчики с морским рисунком. Конечно же, стаканчики Изабеллы должны быть именно такими.

Я наливаю немного розовой жидкости в пурпурный стаканчик с морским рисунком в надежде, что никто не подмешал туда одурманивающего наркотика.

— Ну, — начинает Марисса, — он смотрел на меня?

— Кто? — хмуро спрашиваю я и отпиваю розовый напиток. Он крепкий, но очень вкусный, сладкий и пряный. Я делаю еще один глоток. Глоточек.

— Джеремайя! Блин!

Я замечаю, что подруга сняла свитер и теперь на ней только коротенький светло-желтый топик. Ее плечи как-то странно блестят.

Я наклоняюсь получше рассмотреть.

— А что у тебя с плечами?

— Блеск для тела, — отвечает она. — Взяла в комнате Изабеллы.

— У нее уже есть тут своя комната? — удивляюсь я.

— Разумеется. Полная косметики, одежды и всего на свете.

— Это так круто, — восхищаюсь я.

Вау. Это так здорово! Иметь свою собственную квартиру с дубликатом всех своих вещей. Подумать только. Ты можешь в любой момент приехать в город и закатить вечеринку. Интересно, а была бы Изабелла так популярна, если б у нее не было этой квартиры. Хм. Скорее всего, была. Она великолепна.

— Ну так как? — спрашивает Марисса.

— Что как?

Я делаю еще один глоток, на этот раз побольше. В груди разливается тепло, и это так приятно, но я прекрасно знаю, что между «чувствовать в груди приятное тепло» и «рвотой в кустах, когда все вокруг сочувственно качают головами и шепчутся, что ты умеешь толком пить» очень тонкая грань. Естественно, что такого со мной раньше не было, но мне знакома парочка ребят, с которыми это случалось, например — неловкое покашливание, — Джеремайя.

Марисса вырывает из моих рук стаканчик и выливает его содержимое в раковину.

— Смотрел. Ли. На. Меня. Джеремайя.

— Эй! — восклицаю я. — Зачем ты это сделала?

Я грустно наблюдаю, как розоватая жидкость стекает в водосток, кружась и исчезая навсегда.

— Потому что ты уже не можешь сосредоточиться на разговоре, — говорит подруга.

— А вот и нет, — отвечаю я, потрясенная.

Марисса смотрит на меня, вздернув бровь.

— Ладно, может и так. Дело в том, что я немного отвлеклась, — оправдываюсь я. — Не из-за алкоголя.