— Вы, кстати, как, дочери Михаила? — Спросил он в своей старой манере.

Катрин демонстративно закатила глаза. Похоже, он понял свою ошибку, поскольку позволил себе улыбнуться и исправиться:

— Ладно, ладно. Я просто видел, как вас ранили в бою, а после начали зажимать. Если бы мне не нужно было оберегать раненных, то сразу же полетел бы к вам. К счастью, меня опередил брат, — улыбнулся лекарь.

А он ведь действительно за нас переживал. Я это видела в его взгляде и голосе. Наверное, именно Рафаил один из самых приятных архангелов в Совете. Сколько себя помню, он всегда был достаточно приятным, с ним можно было поговорить обо всем на свете, да и просто посидеть, прогуливая уроки в школе.

От его улыбки даже стало приятнее и как-то теплее на душе. Будто бы тревога пропала, а на ее место встало спокойствие. После сегодняшней атаки хотелось бы верить, что все будет проходить так же легко, но тяжелейшие выборы еще нам предстояли. Еще не раз сомнения будут драть наши сердца, а беспомощность цепкой хваткой забирать в свои объятия.

Судя по всему, Рафаил и сам справлялся, так что мы с сестрой нашли место, где можно прилечь, и вырубились.

Во сне я видела наш дом. Его медленно окутывали черные розы, и создавалось ощущение, что там более никто не живет. Я подошла к нему и с трудом открыла входную дверь. С противным скрипом, нехотя она поддалась, впуская внутрь лучи света и тут же с громким хлопком запирая в доме.

Внутри меня ждали мать, отец с Катрин и Эмми. Все смотрели на меня, не отводя взгляда, отчего становилось несколько жутко. Это тягучее молчание будто тучами сгущалось надо мной, заставляя всю сжиматься и подрагивать, словно от холода.

— Ты пришла, моя девочка. — Прервала томительную тишину мама, делая короткий шаг вперед. — Я знала, что ты будешь драться за Рай, как самый настоящий ангел. Но, скажи, действительно ли ты этого хочешь? — Спросила мама, глядя на меня и протягивая руки. От чего-то ее голос мне показался печальным и даже тревожным.

Ее очень грубо перебил отец:

— Конечно же, хочет! Это ведь ее долг: защищать свой дом. Они очень хорошо поладили с Катрин. Вместе чернокрылых убивают, помогают мне. Вскоре мы их всех истребим, а наша семья останется жить в Раю. Как и должна, ведь мы боремся не только за наш дом, но и за счастье. — Отчеканил он, глядя на мать, а после переводя на меня взгляд своих ярко-голубых глаз.

Эмми стояла некоторое время очень тихо, словно не хотела, чтобы ее заметили. Однако после тоже заговорила:

— Кейт, помнишь, ты как-то сказала, что сущность ирамитасов — быть между? Так разве это твоя война и твой путь? — Спросила она.

В душе раздавались сомнения. Я ведь… Я ведь сама решила пойти драться за Рай, ибо, как мне рассказала в саду Катрин, чернокрылые хотят забрать его, истребить абсолютно всех ангелов и оставить только тех, чьи крылья темного цвета. Но ведь так нельзя! Нельзя делить на черное и белое. Если будешь бросаться из крайности в крайность, то так и до безумия недалеко. А из этого следовало, что нужно остановить чернокрылых. Но с другой стороны у меня было такое ощущение, что какой-то момент из памяти вырвался, но вот какой, я точно не могла вспомнить. Словно кто-то намеренно стер этот промежуток, будто я пытаюсь прочитать книгу, но буквы то и дело, что плывут перед глазами. Как же это было невероятно странно.

Я захотела подойти чуть поближе, чтобы обнять маму, заглянуть в ее глаза и почувствовать, что она рядом. Понять, что я не одна в этом мире и в этом хаосе войны меня поддерживает хотя бы одна родственная душа! Но мне стало тяжело двигаться.

Попытавшись сделать один единственный шаг, я почувствовала, что мои ноги оказались обвиты колючими черными кустами роз, которые не давали мне сдвинуться с места. Попытавшись крикнуть, я лишь прохрипела что-то невнятное, подавившись собственным голосом. А розы все продолжали меня обвивать, заключая в колючую ловушку и с силой сжимать.

— Помогите! — Прохрипела я, пытаясь выбраться, но лишь натыкалась на кусты и еще больше резалась.

Сквозь сон я почувствовала чью-то руку, что с силой трясла меня, вдергивая из сна. Катрин. Что ж, она вовремя, ведь мне очень не хотелось бы знать, что было дальше по сценарию той ужасной пытки, что окутала меня этой ночью.

— Кейт, Кейт! Проснись! — Казалось, будто бы произошло что-то ужасное. Голос сестры был невероятно встревожен, но на деле все оказалось гораздо спокойнее.

Просто в том месте, где легли этой ночью, у самой моей головы лежало оружие. А первый бой настолько смог истощить нашу силу и энергию, что, похоже уже было абсолютно все равно, где спать, а главное — рядом с чем.

В общем, во сне я очень неудачно двинула рукой и порезалась о клинок. Как я вообще от такого не проснулась, не понятно до сих пор. Зато уж точно ясно, откуда такие точные и острые ощущения из сна. В полудреме я слабо осознавала, что делает Катрин. Она залечивала мою рану. Похоже, что своей неаккуратностью, я смогла разбудить и ее тоже. Уж точно не самое приятное утро для нас двоих.

— Прости, что разбудила. — Виновато вздохнула я, прогоняя остатки сна, — мне кошмар приснился, — попыталась оправдаться, но Кэт меня перебила.