Было видно, что ангелам сидеть тут невыносимо, но, к сожалению, я не мог так рисковать, а исправить положение нельзя. Судя по всему, чернокрылые не начинали атаку еще потому, чтобы к ним успело подойти подкрепление точно так же, как и к нам. По крайней мере я так предполагал.

— Ждать, — вздохнул я, глядя на улицу через окно полуразрушенного дома. Выдвинуться можно будет только спустя некоторое время.

Сердце было не на месте. Я не знал, где Катрин и Кейт, не знал, что будет происходить дальше, и это невероятно раздражало. Внезапно воздух прорезал чей-то крик.

— Михаил! Выходи, белокрылая задница! — Голос был мужским и явно очень наглым.

— Генерал, мы…

— Ждать, — приказал я, вставая, и незаметно выглянул в окно.

— Михаил! Мне не нужны твои приспешники. Рафаил, Гавриил, кто там еще из вашей своры будет тебя защищать? Поговорить надо! — Крикнул вновь незнакомец.

Покрепче сжав рукоять меча, я вышел на улицу. Передо мной предстал высокий юноша с темными длинными волосами и черными, как смоль, крыльями. Взгляд его был невероятно высокомерен, насмешлив. Будто перед ним стоял не больше, чем какой-то омерзительный червь.

— Рад увидеть знаменитого генерала великой небесной армии в добром здравии, — усмехнулся он. — А, забыл представиться. Я — Минос Картер. Пусть демоническое имя тебя не волнует. Глава повстанцев. Мое предупреждение от нашего солдата, ты, видимо, не услышал, так что я пришел тебе лично все прояснить. Посмотри, что ты наделал своим решением, — он обвел взглядом полуразрушенный город. — Вторая половина ведь еще цела, но никогда не поздно и ее спалить. Как думаешь? — Ухмыльнулся юноша, хрустя пальцами и делая шаг вперед. Под ногами Миноса что-то неприятно хрустнуло, и он лениво отпустил взгляд на землю. Это оказался череп.

— Какая жалость, — фыркнул предводитель и ногой сильнее только надавил на кость, раздалбливая ее. — Твоих же рук дело, Михаил, — он смотрел в мои глаза, видимо, заставляя почувствовать вину.

— Моих? Вы напали на беззащитных, большей трусости и придумать нельзя, — спокойно ответил я, хотя рука все сильнее сжимала рукоять меча.

— Трусости? А кто это допустил? Отдали бы земли, и не было бы ничего. Мои люди перебьют твоих одним за другим только, чтобы показать, что ты ничтожен, как и твоя армия. Как и твои дорогие дочери, которыми ты прикрываешься, — засмеялся Минос. — Отдай нам земли, на которых жили наши предки! Отдай их, и никто более не пострадает! — Прошипел он.

— Никогда! — Ответил я и вынул меч из ножен.

И вновь с двух сторон раздались крики: «В атаку!»

Следующие секунды мне показались целой вечностью. Видимо, спрятанные от наших глаз лучники, были готовы в любой момент нанести удар.

Великие силы! Да они игрались с нами, как кошки с мышками!

Воины подожгли стрелы, а их град до сих пор стоял перед глазами. Будто в замедленном действии, я уже был готов попрощаться со своими крыльями, как надо мной возник купол. Ярко-голубой, он поглощал удары и растворял в себе стрелы.

— Один, один, папочка, — подмигнула мне Кейт.

— Быстрее только! Долго мы не удержим его! — Крикнула Катрин.

Девчонки, похоже, тоже на время нашего короткого разговора с Миносом затаились и ждали, его нападения.

Казалось, что бой будет бесконечным. Мы не хотели отдавать город, а чернокрылым нужно было через него пробраться, видимо, в Райский сад и там уже до кузницы.

День за днем, ночь сменялась другой, а потерь было достаточно, чтобы возненавидеть себя как генерала райской армии. В лазарете ангелы-врачи еле справлялись с потоком пострадавших, а с телами павших уже не было сил прощаться. Видя, что мы ослабеваем, противник на седьмой месяц битвы отступил, а Минос прокричал:

— Мы отступим, но лишь ненадолго! Попрощайтесь достойно с вашими павшими, сожгите их тела, но предупреждение остается: мы продолжим нападение, если вы не отдадите нам земли! Не будьте глупцами!

Как по команде, чернокрылые огромным облаком взмыли в небо и исчезли за горизонтом, скрываясь в разрыве.

Мы проигрывали, и даже мощное оружие, которым стали на это время Кейт и Катрин, не помогало. Да, они сражались и бились до последнего, но и они ослабевали. Война заставляла их переживать, волноваться и нервничать, а такая нагрузка на психику ослабевала ирамитасов, и с каждым днем их вера все уменьшалась, как и сила. Да, как я видел, девочки смогли стать товарищами с достаточно большим количеством ангелов, которые и им иногда поднимали настроение, и они. Но все же смех стал редкостью, а пепел, летящий с неба, — обычным явлением. Руки уже не переставали пахнуть гарью, а кровь, что на них, устала уже отмываться, оставляя яркий отпечаток, как, в общем, и любая война.

Вечером, когда я смог, наконец, отдохнуть, уйдя в свой кабинет, который так и оставили нетронутым в штабе, я упал без сил и откинул голову на стеллаж с книгами. Столько потерь за эти полгода, столько трудностей — и вот, такое позорное поражение. Каждая улица защищались нашими воинами до последней капли крови. Чернокрылые сражались за их правду, а наши за нее умирали.

Катрин

Конечно, папа немного обогнал события, рассказав вам, что осада длилась семь месяцев. Однако я хотела бы обратить внимание на события, что происходили во время нее.