Ночью Сергей снова не смог попасть к Рите в сон. Он пытался, но она об этом даже не узнала. Его это чрезвычайно разозлило: с людьми у него уже неплохо получалось, и выходили вполне сносные кошмары с погонями, а вот с Ритой номер по-прежнему не удавался. Но утром, вскоре после того, как Ярослав ушел на работу, он все-таки ей примерещился наяву.

— Ты обиделась, что ли? — спросил он. — Прячешься от меня?

— Обиделась. Прячусь, — коротко отозвалась Рита, поскольку это была чистая правда. Она даже смотреть на него не стала: все равно через морок не видно важных деталей, в этом она уже убедилась, встретившись с ним тогда на улице. Ну и какой тогда смысл вообще поворачивать голову?

— Зря ломаешься, Ритуся. Что, на свободу выходить ты тоже уже передумала?

— Передумала, — так же покладисто согласилась она.

— Ну офигеть теперь! Трусиха, блин! Так и будешь сидеть тут, как собачонка на цепи?

Тут Рита все-таки коротко глянула на него, поскольку не могла с той же легкостью ответить: «Да, буду».

— Это моё место, иди вон отсюда.

— Ну ладно тебе, что за детский сад? Не может быть, чтобы ты свободу и независимость променяла на свои обидки.

— А ты думал, что сможешь вечно меня покусывать, а я буду сидеть и терпеливо ждать, пока ты наконец-то сделаешь для меня что-то полезное? Ты и так был мне должен, но вместо того, чтобы отдать долг, попытался стащить моё. Мне это не нравится, я с тобой больше дел иметь не буду. Иди вон.

— Злишься. Ты наконец-то на меня злишься, Риточка! Я это даже отсюда чувствую, — шепнул он прямо за ее спиной.

Рита раздраженно зашипела, поймала рукой искорку силы, рвущуюся — она точно знала, к кому, — и волевым усилием выкинула Сергея из «Каприччо». Поскольку она так и не обернулась, она не увидела, с каким лицом он посмотрел на ее запястье, мелькнувшее практически у него перед носом. Если бы она это видела, она бы почувствовала себя отомщенной.

Сергей был основательно сбит с толку. Поскольку он практически не представлял, что происходило в «Магии» в то время, когда он напал на Быстрицкого, он мог только гадать, какая череда событий привела к такому результату. Но главное-то он понял. Рите больше не нужна была свобода, а значит, и он был ей не нужен. Кто-то успел подсуетиться раньше него. И это требовало серьезного пересмотра некоторых его решений. Практически всех решений, если честно.

Вечеринку (пьянку, новоселье, дебош, «вынужденную жертву социуму») все приглашенные начали предвкушать еще с утра. Внешне это никак не проявлялось, на качестве работы не сказывалось, но было в тот день в торговом центре «Магия» такое особое легкомысленное, «пятничное» настроение, которым невольно заражались — ну, пусть не все, но очень многие посетители. Заражались, уносили с собой и даже не удивлялись, говорили себе: «Ну да, это естественно, пятница, Новый Год не за горами, вон уже и гирлянды везде повесили, красота!»

Даже Рита, справившись с раздражением, которое у нее вызвал своим визитом Сергей, поддалась этому настрою и весь день напевала старую песенку, всплывшую невесть из каких глубин памяти. И думала о том, что ей, похоже, тоже скоро придется закатывать такую вечеринку. И кого на нее положено звать? Неужели всех? И чем угощать? И как себя вести? Надо непременно посмотреть сегодня, как все будет устроено у Николая. В подробностях посмотреть!

Даже Николай, которому, как вы наверняка догадались, и принадлежала фраза про «жертву социуму», ждал гостей с нетерпением ребенка, ждущего друзей на день рождения: шутка ли, он наконец-то мог сам выбирать гостей! Настоящих, наяву, в реальном, пусть и несколько более заколдованном, чем это было бы прилично, помещении! Еще год назад, да что там, еще месяц назад он и не думал, что все произойдет так скоро. И да, сколько бы он ни показывал, что просто вынужден пойти на уступки хозяину «Магии», получалось это совершенно неубедительно.

Даже Иван, мучительно выбиравший между необходимостью выпить с Ярославом о делах и желанием встретиться с Сашей, которая на все выходные куда-то уезжала, нашел соломоново решение и пригласил ее на «корпоративные посиделки», благо способ притаскивания непосвященных на невидимые этажи после опытов Ярослава стал общим достоянием. А если она сможет попасть на пятый этаж, то и обо всем остальном рассказать ей будет гораздо легче, так он решил.

Даже Ярослав, который только к середине дня осознал, что «пятница — это уже сегодня», обрадовался этому вместо того, чтобы подумать, как он замотался и что лучше бы доползти до «Каприччо» и упасть там спать.

В общем, коллективное сознательное «Магии» предвкушало праздник так сильно, что праздник, фактически, начался еще днем.

— Знаешь, мне хотелось рассказать тебе побольше про свою работу, но я решил, что будет лучше, если ты просто увидишь моих коллег своими глазами.

— Звучит так, будто ты какой-нибудь тайный агент, — улыбнулась Саша. Иван улыбнулся в ответ, но тут же отвернулся, чтобы не начать делать какие-нибудь странные признания раньше срока.

— Вызови лифт, пожалуйста, мне, сама видишь, нечем.

В руках у него было несколько пакетов со всякой закусочной ерундой, купленной в здешнем супермаркете. Теоретически, он мог бы упаковать это все более компактно, и тогда худо-бедно дотянулся бы до кнопки вызова, но такой цели он не ставил. Скорее уж, наоборот. Проверять так проверять: пусть Саша вообще всё сделает сама.

Он почему-то был заранее уверен, что все у нее получится, и только теперь запоздало сообразил: если она не увидит кнопку пятого этажа, то провести ее на вечеринку он не сможет, и тогда ему придется как-то объяснять Саше, почему они туда не идут! И как-то передавать эти пакеты своим или иным путем от них избавляться, и уговаривать Сашу пойти в кино, и врать, опять врать, как же надоело-то. Спрашивается, почему было не зайти с ней в этот лифт уже вчера, для проверки? Зачем надо было приурочивать этот момент к вечеринке?