Использовала она их или они ее? На этот вопрос не было однозначного мнения. Да, они платили за 3, 4, 5 коктейль и все, что она заказывала после знакомства. Да, они получали за это секс, иногда очень даже и жаркий, но, как цинично рассуждала Саша, вагины есть у многих женщин, и это в девушках как раз не самая великая ценность. А она получала веселый вечер, секс, изредка доводивший ее до оргазма, но неизменно расслабляющий и развлекающий, алкоголь и избавление от мыслей.

Дак кто кого использовал?

Иногда она, как будто в прошлой жизни была заправской проституткой, вздыхала, понимая, что в своем положении годна лишь для таких ярких одноразовых ночей. Кому нужно взваливать на себя ее жизненное дерьмо? В этом месте мыслей Саша морщилась и представляла, как выпускает дым из легких, так как сама уже не курила. Нет, таким девушкам не то, что подороже себя продать, повыгоднее выбрать партию, им бы просто обрести постоянного мужчину, без особых изысков, а просто надежного человека, что просто разделить, разделить тяжесть жизни особой матери.

Нет, ей точно сейчас не об этом надо думать. Не такого хочет она для себя. Надо быть проще и радоваться тому, что есть. Больше пяти месяцев, ещё с третьего триместра беременности, она не думала о сексе, даже забыла о таком явлении. Но тут, внезапно все изменилось. Секс стал отправной точкой в аддитивном поведении. Недаром выпивка, секс, еда в больших количествах неразрывно связаны в жизни многих людей, ну и она не явилась исключением. Зависимость от чувственных удовольствий затягивает в свои сети, потому что отдаться ей совсем просто – нужно только разрешить себе, радоваться жизни, никакой тебе ответственности, лишь мнимое чувство свободы. Но кто сказал, что это плохо?

Саша уж точно такого не сказала бы. Она была счастлива. И она была осторожна. Правил было несколько: возвращаться домой до 3: 00 утра, безопасный секс с презервативом, только в клубе, где было много людей, только с тем, кто ее заинтересовал. Саша радовалась, что в этом вопросе сохранила полное владение здравым смыслом. Хоть чему-то ее жизнь научила, буквально вдолбила в голову.

Живот был наибольшей проблемой в воображении Саши. Хоть она и признавала, что выглядит неплохо для недавно родившей девушки – ноги и руки, от природы худые – почти не изменились, попа потеряла былую в эру фитнеса упругость, но целлюлита не наблюдалось, и задняя часть была вполне аппетитна, живот да, был в небольших растяжках и слегка надвисал над лобком – так немного, что, когда она ложилась на спину, он втягивался и казался ровным, хоть и узорным. Но Саша не хотела, чтобы кто-то оценивал ее внешность, делая скидку на то, что она молодая мать.

Она зорко – даже во время отрешенного алкогольного секса – следила за тем, чтобы ее проблемная часть не была замечена. Если она надевала топ и юбку с высокой талией, то освобождалась от бретелек и спускала топ вниз, где он драпировался на животе, Если короткое платье – неизменно поворачивалась попой, а так как это было уместно и нравилось большинству мужчин – то трюк срабатывал безоговорочно. Любовникам она давала целовать шею, уши, грудь, стопы, внутреннюю сторону бедра, клитор – все, что угодно, но не живот.

После искрометных ночей, блудная мать возвращалась домой: ребенок спал, и Саша уже не так переживала, каждый раз приходя домой в сонную тишину. Идеальным решением была видеоняня, но Саша все никак не могла купить дорогую, а в дешевой, заказанной по AliExpress, на второй день что-то сломалось. “Все и так хорошо работает сейчас, а потом я подумаю”, – размышляла она.

О чем она думала в этот период жизни? О том, что все забудется, стоит лишь закрыть глаза, побольше накачаться алкоголем, иметь рядом с собой побольше отвлекающих персонажей?

Страховая совсем не торопилась, долго что-то проверяла, что только усиливало Сашины тревоги. Деньги у нее заканчивались. Хоть она и не оплачивала 80 процентов тусовочных расходов, эти начальные 20 тоже существенно уменьшали ее бюджет.

Врачи говорили, что нужно ложиться на комплексную реабилитацию, но Саше этого уже совершенно не хотелось. Ей нравилось всю неделю вспоминать прошлые приключения и предвкушать следующие, нравилась эта ночная свобода. Она пыталась найти – и даже почти высосать из пальца – аргументацию почему лучше пока ходить к частному массажисту, допытывала врачей, не будет ли так эффективнее, пока ребенок маленький и с эпилепсией ничего нельзя сделать. Врачи говорили то, что считали правильным, а дальше с мамой не спорили – ни к чему это было – поэтому она расценила молчание, как подтверждение своим правильным действиям.

За эти три месяца она отдалилась от Люси. Нет, они по-прежнему общались через день в Вотсапе, однажды увиделись в торговом центре, но встреча прошла напряженно, потому что нужно было совместить дела, поход по магазинам и утихомирить детей. Но, так как Саша не могла быть искренней – она хорошо помнила больной вопрос Люси – то они и не могли общаться на том близком уровне, как в больнице. Люси будто чувствовала, что с подругой происходит что-то плохое и все чаще писала настороженно, с плохо скрываемым, даже через текст, беспокойством. Саша не понимала, что дает повод так думать о ней? Все было в общем, даже совсем неплохо. А про свою отдушину она была вольна ни с кем не делиться.