Иллес застыла и побелела. Её зрачки расширились, глаза обесцветились, став полностью белыми. Она перестала дышать. Лёгкой куклой она упала на руки Стижиана, наблюдавшего за тем, как из неоткуда на шее Иллес появляется длинная тонкая рана, прямой надрез, словно бы нанесенный невидимой рукой умелого хирурга.

– Иллес… – Шептал повергнутый в шок монах. Он вскочил со стула, держа бездыханное и истекающее кровью тело девушки, и понес её в соседнюю комнату.

– Свечи… Где эти клятые свечи?!

Свечи стояли на подоконнике в количестве целой коробки. Стижиан положил Иллес на пол в центре комнаты, не обращая внимания на жирную кровавую полосу, тянущуюся за ними из кухни. Он и мысли не допускал, что она уже могла умереть, или что он не успеет сделать то, что задумал.

Расставив шесть свечей вкруг, Стижиан щелкнул пальцем и все они загорелись жарким ярко-зелёным огнём, едва ли не звенящим. Четные – для целителей. Нечетные – для монахов. Круг из шести свечей – для исцеления. Шесть – сильнейшее заклинание, которое мог применить Стижиан, а ведь ему нужно было просто остановить кровь. Он встал на колени рядом с Иллес, охватил ладонью свисающий с руки четырехгранных крест, висевший на обвивающей руку короткой цепочке, и шептал заклинания исцеления, дававшиеся ему, как и любому другому монаху, очень непросто.

Что-то шло не так… Свечи не становились ярче, кровь не переставала идти.

Черная пелена напряжения, сопровождающаяся нарастающим звоном в голове, медленно застилала глаза, когда нагрянула первая волна негаторов – гасителей любого вида чародейства и магии, будь она хоть трижды святая. Они, с их всепоглощающей силой, упали на плечи Стижиана бесконечной давящей тяжестью. От их давления некоторые неопытные колдуны погибали – у монаха голова едва не взорвалась от боли, и он опустился чуть ниже над Иллес. Его руки задрожали от напряжения и силы, с которой он сопротивлялся давящей на него волне, в полу возникали вмятины. Кровь перестала идти и грудь девушки медленно и едва заметно начала подниматься и опускаться. Она приоткрыла глаза.

Со второй волной бороться было сложнее. Это давление можно было сравнить лишь с целым каменным зданием, упавшим на него с огромной высоты. Крест, лежащий в левой руке, стал нагреваться и меньше чем через полминуты Стижиан закричал от боли – крест побелел, оставив огромный ожог на руке.

– Иллес… – С трудом улыбнулся Стижиан, но увидел что-то странное в глазах спасенной им девушки.

– Прости… – Прошептала она, возвращая своим глазам натуральный цвет – красный. Ярко красный. Она – демон. – Прости, Стижи…

Стижиан поднял голову и увидел, что свечей уже не шесть, а только четыре. Если верить книгам, то числа меньше пяти использовались лишь в противоположным заклинаниям исцеления ритуалам, в обратных от святой магии Храма Сияния ритуалах жертвоприношения.

Четыре… А где же ещё две? Они растаяли, расплавились, словно их и не было, а расплавленный воск стёк в трещины в полу.

– О Небо… – Молвил монах, прежде чем дверь в квартиру Иллес слетела с петель от одного мощного удара молотом.

В комнату вошли семеро людей в белых одеяниях. Один из них, самый крупный и, по-видимому, сильный, его кажется звали Викон, одним движением руки отшвырнул ослабшего Стижиана к стене. Тот ударился спиной, и ему показалось, что все его внутренности разбились в дребезги. Изо рта потекла густая красная кровь, в глазах почернело. Трое мужчин на его глазах склонились над Иллес, и тут исчез эффект негатора, но Стижиану от этого не стало легче. Белые тени, мелькавшие перед ним, унесли куда-то красноглазую демоницу.

Монах оставался в сознании, но не понимал происходящего.

В уставе адептов Храма существовало великое множество разного вида наказаний за провинности и проступки. Попасть под суд инквизиторской церкви не всегда было так страшно, как это стало после казни Стижиана Ветру.

Не смотря на всю строгость законов и правил, по которым жила инквизиторская церковь, каждый человек имел право на ошибку, на некие глупости, на игру с магией. Этих людей строго наказывали, кого-то ссылали, но сжигали единицы. Стижиан Ветру был выпускником Монтэрского монастыря, единственной независимой от инквизиторской церкви школой, откуда выходили сильнейшие в борцы с нежитью и негативом. В монтэрском монастыре учились с семи до восемнадцати лет, проходили немалую практику, количество аномалий, существующих в окрестностях города Монтэры, позволяли тренировать монахов днями и ночами. Стижиан окончил обучение и исчез на четыре года, а по возвращении попался в столь простенькую и классическую ловушку, каких Элес Рьюдо мог спланировать сотни.

С этими мыслями мастер Визы входила в чернокаменную церковь, в подземельях которой вторые сутки держали её последнего ученика, но о том, что он является таковым, к её величайшему сожалению, она никому не могла сказать: тайна существования её Храма могла стоить жизни одного монаха. Молодой и весьма нагловатый послушник вёл её по полутемным узким коридорам, которые она наблюдала из-под красного капюшона, в комнату Рьюдо, устроившего себе роскошное гнездышко на втором этаже.