— Я об этом знаю, — мельком смотрю на застывшую маму. — По-крайней мере, догадываюсь.

— И какими будут твои действия? Айзек пока еще твой муж.

— Мне наплевать. Все это он заслужил. По его вине я провела в больнице две недели и справляла нужду в пластмассовую утку, так что сочувствия он не дождется. Сломанный нос не станет препятствием для нашего развода. Сегодня в обед я встречаюсь с адвокатом.

Мама натягивается струной и скрещивает на груди руки, что обычно делает в высшей фазе неприятия и негодования. Так действует на нее слово «развод».

— И ты знаешь, кто это сделал?

— Знаю. Но Айзек никогда не пойдет с этим в полицию, потому что в противном случае, я сделаю тоже самое.

— Он твой муж, Таша. Так нельзя.

— Мне наплевать на статусы. Оставлю поклонение им для кого-то более впечатлительного. Извини, мне нужно забирать Сэма из школы.

Я прохожу мимо застывшей мамы, и останавливаюсь в дверях, чтобы озвучить то, о чем думаю с тех пор, как Джейден высадил меня возле ворот родительского дома.

— Мы с Сэмом съедем от вас в самое ближайшее время. Я уже попросила риэлтора подыскать нам квартиру.

Разворачиваюсь с намерением выйти, но высокий звук, похожий на всхлипывание, меня останавливает.

— Не надо, Таша.

Я медленно оборачиваюсь и встречаюсь с покрасневшим взглядом мамы. Ее лицо покрыто бордовыми пятнами, губы нервно подрагивают. Я теряюсь на секунду, потому что за все двадцать восемь лет своей жизни ни разу не видела ее настолько потерявшей равновесие.

— Не нужно никуда уезжать, Таша. Это твой дом… твой и Сэма. Не нужно никуда уезжать.

Даже несмотря на все мое разочарование, сейчас, глядя на мать, я не могу не слышать отголоски своих детских привязанностей. Слишком беспомощной она выглядит, слишком явны на ее лице морщины, которых я раньше не замечала. Впервые за много лет она выглядит живым человеком, которому не чужды слабости и страхи.

— Рано или поздно мы все равно съедем, — я стараюсь говорить мягче. — Когда решим вопрос с разделом имущества, я первым делом приобрету новое жилье.

Мама смотрит на меня не мигая и, проглотив сказанное, знакомо вскидывает подбородок.

— Пусть так, Таша. Но до тех пор оставайтесь здесь, сколько необходимо. Мы ведь семья.

Я киваю и выхожу с кухни. Желания обнять мать не возникло, но странное тянущее ощущение, поселившееся от вида ее покрасневших глаз, не покидает меня до самой школы Сэма.

Джейден не дает о себе знать третьи сутки, с тех пор как я покинула его номер. Я убеждаю себя, что это нормально и ему необходимо время, однако, мозги и сердце живут на разных полюсах сознания. Не думать о том, чем он занят не получается, равно как не воспроизводить в памяти его взгляд, прикосновение губ к коже, его запах, от которого низ живота жарко сводит, и болезненно тянет в левой половине груди. С каждым новым днем разлуки, моя тоска и потребность в нем крепнут, и все что мне остается, это держаться за свою веру в нас и зацикливать на повтор его слова: «Всегда ты, куда бы я не пошел». Особенно сильно выдержка предает меня перед сном, когда я представляю занавешенные шторы, наполовину опорожненную бутылку виски и Джейдена, сидящего в темноте. Он больше никогда не должен быть один, но прийти к этому ему необходимо самому.

— Мам, а куда уехал папа? — Сэм отламывает хрустящую вафлю от рожка с мороженым и погружает ее в рот. — Он никогда не оставлял нас так надолго.

Вот причина, по которой я никогда не смогу по-настоящему возненавидеть Айзека. Сэм, который любит его.

— У него накопилось много дел, милый. Но если бы у него была возможность увидеть тебя, он сделал это сразу же.

— Я хотел показать ему прием, который выучил на последней тренировке. Тренер Джонс сказал, что у меня отлично получается.

Я хочу сказать сыну, что он может показать свой прием мне, но не говорю. Разумеется, ему недостаточно меня. Сэму нужен отец, мужчина, с которым у него будут свои секреты.

— Ты обязательно покажешь его, когда придет время. А пока ты можешь его совершенствовать, правда? Научишься делать его также хорошо, как Джеки Чан.

Сэм растягивает яркие губы в улыбке, от которой на его щеках собираются очаровательные ямочки, а я в миллионный раз думаю, что глубоко и бесповоротно в него влюблена.

— Или как Кун-фу панда, мам.

Он заливисто прыскает, и я делаю то же самое. В компании сына я смеюсь часто. Посмеиваясь, я лезу в карман блейзера, чтобы извлечь вибрирующий мобильный и, при взгляде на экран, застываю. Сердце начинает учащенно грохотать, в животе и ступнях горячо покалывать. Три дня и восемь с половиной часов — столько времени мы с Джейденом не виделись.

— Алло, — даже тонны усилий не способны обуздать дрожь моего волнения, оно предательски звенит в этом коротком слове.