Охотник выскочил наружу, ноздри раздувались как кузнечные мехи, когда он обнаружил белую волгу и двух мужчин рядом с ней — один истекал кровью.

Ноги сами собой понесли его к дичи, превратившись в биогидравлические пружины.

Выстрел. Еще выстрел. Тупая боль в животе. Остановка. Движение. Прыжок. Выстрел. Пронзительная боль в груди. Атака. Дробовик жахнул прямо в оскаленную морду, раздробив челюсти, и отбросив монстра на два шага назад. Пират похлопал в ладоши.

— Хорошо ты его приложил, — похвалил главарь Сильвера, сам тем временем обтирая сочащуюся из-под бинтов кровь. — Сади меня в машину, и сваливаем.

Латышев закашлялся и согнулся пополам, вырвав кровью. И упал.

Охотник сзади вытащил когти из-под лопаток. Главарь суматошно что-то искал на сидении, когда кракл сорвал бинты вместе с одеждой, и всадил раскуроченную челюсть в человеческую плоть.

Снаряд отбросил Охотника, словно тяжелая кувалда. С дырой в груди он пытался подняться, но биомеханика была нарушена, а нервная система потеряла контроль над организмом.

Стоная, Пират снова поднял гранатомет, в его глазах двоилось, но расстояние к твари было небольшим, и это упрощало задачу. Кракл компенсировал вестибулярную травму, направившись к жертве ползком. Ему оставалось преодолеть расстояние не больше, чем на один взмах когтей, когда новый выстрел разворотил ему череп.

Победа воодушевила Пирата. Но, как только он попытался влезть на водительское сидение, то понял, что это конец. Афродита сильно его ранила, и он был жив только благодаря Латышеву. А страшный однорукий-одноглазый упырь закончил начатое сектанткой. Рана кровоточила, да так, как будто появилась заново. Она же вся вытекла уже — откуда столько крови?

Из Дружбы никто не появлялся, вероятно, как и сказал Сильвер, все погибли. Если кто и появится, то только краклы. Хотя, он надеялся, что дьявольская стая осталась в Миллеровом прессе. Нет, что ни говори, а Миллер, его инженер, был талантищем…

Тело Пирата уже остыло, когда один из выживших голодных — тот самый, на которого взбирался Охотник, проникая на балкон — оказался рядом. Его глаза странно отливали изумрудным светом, когда он прятал сородичей от скорого восхода солнца. Найдя Охотника, едок затащил его в ближайший канализационный коллектор.

Там Охотник продолжил умирать. Перед смертью он ощущал в себе что-то чуждое, словно поразивший его снаряд застрял внутри и все заразил собой. Биологические процессы прекратились, рефлексы стерлись, а мысли затухли, когда разрушенный организм прекратил синтезировать черную субстанцию, покрывшую останки толстой пленкой. В последнем видении к нему явилась Мара — и Охотник умер, хотя ему нельзя было умирать.

****

С самого утра Лена сияла, как новорожденная звезда — глаза сверкали, волосы отливали огнем, губы были пухлыми и влажными.

— Ты какая-то яркая сегодня, — изумился муж. — Что случилось?

— Мы разгадали шифр Артуровой тетради, — жена взмахнула волосами, струившимися словно шелк.

Горин кивнул, и вышел наружу к Сидорову, маячившему под елью. Крылова видела в окно, как он сжимает ладони за спиной во время разговора, а затем он вдруг врезал лейтенанту в ухо, и вернулся в дом. Странно, обычно он не бил подчиненных — только жену.

— У тебя очень красивые бедра, — сообщил муж, обхватив ее за стан, пока она порхала по кухне.

Его руки погладили ноги по колготкам, задерживаясь в изгибах. Она рассмеялась.

— Чего только не скажет муж жене, чтоб переспать. Но сейчас некогда.

— Почему? — раздраженно спросил полковник. — Милана еще спит. В чем проблема?

Лена уже вырвалась, и быстро натягивала на соблазнительные бока узкую юбку-карандаш.

— Я же говорю — надо тетрадь расшифровать, — она озабоченно оглядела розовую кофточку. — Илья, мы близки. Я чувствую, мы скоро найдем Ковчег.

— Сдался тебе этот Ковчег, — пробормотал муж. — Так ты мне не дашь?

— Нет, — отрезала девушка.

— Помнится, ты обещала родить, — насупился Горин. — Если не делать детей — они не появятся.

— Не думай о таком. Вокруг Апокалипсис, а ты уже не молод, — на ее лице играла улыбка, и было непонятно, сказано это в шутку или всерьез. — Ешь завтрак, — добавила она, скрываясь в двери.

Полковник со злостью посмотрел ей вслед, а затем выбросил тарелку с хлопьями в мусорное ведро. Какого-то черта оно оказалось переполнено, и хлопья вывалились на пол. С чертыханиями он вынес ведро наружу — к мусорному баку. Там опустошил ведро, но контейнер тоже был переполнен, пора бы уже и очистить. Какого хрена, где уборщики? Что Сидоров себе думает?!

Горин заметил под мусором выглядывающую темно-красную кофту. Она была ему дорога, и он ее искал недавно. Этот бомбер раньше обожал его Даня, и в нем же сын когда-то порезал себе вены, залив бордовую ткань своей кровью. На темно-красной материи даже остались светло-алые следы от крови. Он знал, что жена ненавидит эту кофту, считая ее ужасной, и плюс ко всему — кровь. Милана, дочь Лены, боялась крови. Но, как она посмела выбросить ее?!

Полковник взбешенно потянул за рукав, возвращая свое. И застыл в потрясении. Под кофтой лежал разорванный пакет, из которого выглядывали завядшие цветы.