Первым делом Скарлетт обратила внимание на гнездо кукушки, основавшееся у неё на голове, вместо прически. Растрепанные волосы, усталый взгляд и большие синяки вперемешку с мешками под глазами вызывали неподдельное отвращение к самой себе. А ведь я даже не пила, с полудрёмы подумала Скарлетт, только сильнее взъерошив волосы, с которых, о Боже, посыпалась перхоть. Она ужаснулась при виде всего этого непотребства, но все равно не нашла в себе сил, чтобы сначала сходить в душ, а уже потом разбираться с услугой.

— Доброе утро, — раздался звонкий девичий голосок, от которого у Скарлетт ещё сильнее разболелась голова.

В этот момент включилась заводная музыка. Пройдя на кухню, Скарлетт увидела, как Луиза, дочь француженки, двигая бедрами в такт музыки, успевала переворачивать блинчики, выжимать сок, взбалтывать тесто в кастрюли и ритмично подпевать французской певице.

— Кофе или сок? — спросила Луиза.

— Чего-нибудь покрепче, пожалуйста, — ответила Скарлетт, сев за стол.

— Крепкие напитки в гостиной, — наливая кофе, сказала Луиза. — Мама сказала, ты должна будешь отвезти меня в центр и привезти обратно, поэтому алкоголя не налью.

— Как скажешь… — пригубила черного кофе Скарлетт.

— Сливки? Сахар?

— Не надо.

— Тогда кушай блины. В холодильнике есть мед, ягодный сироп и вишневый джем.

— Не хочу.

Скарлетт сложила тонкий блинчик в треугольник и целиком вложила его в рот, после чего сделала пару маленьких глотков горячего кофе. Приятный резонанс сладкого блина и горького кофе сделал своё дело, позволяя вздохнуть полной грудью. Она пришла в себя, даже нашла в себе силы улыбнуться и посмотреть на девочку.

— Во сколько нам нужно быть на месте?

— Кушай, через час я закажу такси, — ответила Луиза. — Успеешь пообедать, принять душ и привести себя в порядок, чтобы никого не распугать жуткой прической.

— Все так плохо? — улыбнулась Скарлетт, понимая, что дочь ничем не отличается от матери, которая очень остра на язычок и говорит так, словно ей на все плевать. Видимо, воспитание сыграло более значимую роль, чем предполагала Скарлетт. А думала она о том, что девочка, предоставленная самой себе, все же нахваталась манеры общения от матери.

— Ещё как, — хихикнула Луиза. — У тебя прическа, словно после взрыва нитроглицерина в руках.

— Была тяжелая неделя, — сказала Скарлетт. — Кстати говоря, во сколько Зибелль ушла на работу?

— В восемь часов, как и всегда. Ты что-то хотела у неё спросить?

— У меня же работа. Просто хотела уточнить, когда мне нужно будет подъехать к приюту.

— На этот счёт не волнуйся, — ответила Луиза. — Сегодня ты полностью в моём распоряжении, а если возникнут сложности, позвоним маме. Обещаю, мы хорошо проведём время вдвоём.

Действительно, вот счастье привалило, подумала Скарлетт. Она вложила последний блин, допила остатки кофе и встала из-за стола.

— Тогда схожу в душ и оденусь, — сказала она.

— Можешь не торопиться.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Скарлетт осмотрелась и обратила внимание на декор, в котором был построен дом. Стены, по крайней мере, на лестнице и втором этаже были обшиты лакированным деревом, а натяжные потолки похожие на медовые соты, прекрасно гармонировали с обстановкой, создавая из дома нечто похожее на улей. Так же она заметила прошлой ночью, что стены в гостиной тоже были обшиты деревом, но уже черным, а в спальне, в которой она провела ночь, всё покрасили какой-то до одури безобразной темно фиолетовой краской, плохо гармонирующей с белыми тюлями.

До совершенства чистая ванная, сделанная в лучших традициях современного декора, выглядела подобно безупречному айсбергу, блуждающему в мировом океане, не тронутому руками человека. Казалось, будто бы весь дом был вылизан до такой чистоты, что нельзя увидеть и крошечного изъяна, какой-нибудь мелочи, не вписывающейся в это совершенство, на подобии обычного следа от руки, сохранившейся отпечатком пальца на зеркале или стене, например. Похоже, эти французы помешаны на чистоте, генеральной уборки и всем, что с этим связано.

Разумеется, Скарлетт задумалась над закономерным вопросом. Кто же все-таки поддерживает эту чистоту, если мать все время на работе, а одиннадцатилетняя дочь, предоставленная самой себе, слишком занята наукой? Может быть, к ним приходит домработница, выполняющая обязанности несколько раз в неделю, но не живущая тут по причине слишком дерзкой девочки? Не может же ребенок всем этим заниматься?

Включая воду в душе, Скарлетт услышала, как Луиза прибавила громкость музыки и включила что-то более современное, американскую певицу, часто посещающую радио эфиры, в которых её крутят до дыр. Музыка настолько популярная, что Скарлетт не смогла удержаться, и, наслаждаясь хорошим напором воды, стала напевать. Вскоре она выключила воду, взяла с вешалки вчерашнее полотенце и задалась вопросом, не дающим ей покоя до тех пор, пока дверь в ванну неожиданно ни открылась.