Алина стонет, сильно толкается тазом вверх, и я чувствую, как она стискивает мой член. Её ноги сжимаются вокруг моих бёдер, втягивая меня ещё глубже. Я чувствую сокращения мышц ног и живота, и этого практически хватает, чтобы заставить меня подойти к грани. Оргазм со всей силы поражает меня, и я стону, уступив неизбежному.

Мои руки и ноги дрожат, но я удерживаю себя над Алиной и тяжело дышу, уткнувшись в кожу её плеча. Чувствую, как кончики её пальцев на мышцах брюшного пресса, поглаживая, оказываются на спине, потом кружат по моей заднице, а затем спускаются обратно к тому месту, где мы соединены друг с другом. Она обхватывает рукой основание моего члена и, придерживая края презерватива, осторожно выталкивает меня из себя.

Так профессионально.

Моя челюсть напрягается, и я, оттолкнувшись ладонями от матраса, приземляюсь на спину, хватаю презерватив и срываю его. Выбросив его в мусорную корзину возле кровати, лежу, уставившись в потолок.

Меня слегка трясёт, и приходится напрягать мышцы, чтобы дрожь не стала ещё сильнее. Моя голова полна случайных образов – выражение лица Алины, когда она кончила, перекрестие оптического прицела моей винтовки, взрывы на выжженной, песчаной земле, курящий сигарету и смеющийся Джонатан и эта блядская наклейка «Заботливая мамаша» на моей машине.

Ничего из этого не имеет никакого смысла. Всё это меня бесит.

– Не возражаешь, если я воспользуюсь твоим душем?

– Как хочешь, – лаконично произношу я. Все остатки спокойствия, которые чувствовал, когда проснулся, исчезли. Хотя я больше не ощущаю усталости, но напряжён так же, как и до того, как привёл её сюда.

Алина исчезает в ванной, а я встаю и начинаю со стуком двигать ящиками комода в поисках одежды. Похоже, пора заняться стиркой.

– Полная лажа, – бормочу я, хватая последнюю чистую пару боксёров, и закрываю ящик с такой силой, что трясётся весь комод. Мои личные жетоны гремят в чашке, и я хватаю их в кулак. Надев цепочку на шею, выхожу из комнаты.

В одних боксёрах направляюсь на кухню. Здесь слишком холодно, но мне плевать. Я прислушиваюсь к шуму воды в душе, пока готовлю себе тост и съедаю его. В глубине моего сознания вспоминаю, как Алина делала мне завтрак. Мне следовало бы вернуть должок, но – нет.

В гостиной, откинувшись на спинку дивана и сложив руки на груди, сидит Ральф. Мне так хочется пойти туда и ударить его кулаком. Но понимание, что это было бы бессмысленно и безумно, не помогает чувствовать себя лучше. Кинув на него быстрый взгляд, отворачиваюсь и хватаюсь кончиками пальцев за край стола.

Я зол – не просто раздражён, а полностью поглощён невыразимой яростью.

Понятия не имею, почему.

Каждая мышца в моём теле напряжена. Сжимаю руки в кулаки, но это не помогает. Моё дыхание прерывистое и поверхностное, и я понимаю, что просто пялюсь на тарелку, полную хлебных крошек.

Мгновение спустя, швыряю тарелку, разбив её о стену.

Зажмурившись, приказываю себе собраться. Мне хочется обрушить кулак на столешницу, но инстинкт самосохранения не позволяет сломать собственную руку о гранит. Я не знаю, что делать с кипящей внутри яростью, и не могу запихнуть её обратно в нутро.

И мне очень страшно.

Чувствую слёзы, скапливающиеся в уголках глаз. Я задерживаю дыхание, и давление в лёгких приводит к спазму диафрагмы. Хочу закричать, но не могу открыть рот. Мне хочется расколотить кулаками столешницу, стену, окно, – мне плевать что именно, – но я не могу себя заставить даже сдвинуться.

Дыши, Арден! Дыши!

Я задыхаюсь и опускаюсь коленями на паркет. Огромная волна напряжения пробегает по моей коже, и остальную часть пути к полу я практически падаю. В конце концов, я упираюсь ладонями о деревянные доски, слегка раскачиваясь. Рассматриваю узоры древесной структуры, сосредоточив всё своё внимание на извилистых линиях и кругах.

Минуту спустя меня отпускает. Я поднимаю глаза, и вижу, что Ральф всё ещё сидит там, глядя на меня.

Маленький ублюдок.

Сглатываю ком в горле, отталкиваюсь от пола и возвращаюсь в спальню, чтобы надеть грязные джинсы и футболку, которая пахнет не слишком ужасно. Как только Алина выходит из душа, говорю ей, чтобы собиралась, и что я отвезу её обратно. Даже не предлагаю ей чашку кофе.

Мне действительно нужно разобраться со своим дерьмом.

– Эван, задержись.

– Я позже догоню тебя, братан, – Джонатан уходит с остальной группой, а я остаюсь в кабинете Ринальдо, чтобы узнать, что ему от меня нужно.

Несмотря на то, что прошлой ночью мне удалось поспать, я морально истощён. Довольно давно у меня не было панических атак, но в прошлом они случались достаточно часто, чтобы знать, что это такое. После них я несколько часов, а иногда и дней, оставался в туманном, дезориентированном состоянии. Прежде, когда происходило подобное, я всегда знал, что являлось спусковым механизмом. На этот раз всё было иначе. Я и правда не знаю, что вызвало такую реакцию.