– Треугольник не равнобедренный, - усомнился капитан.
–  И родинки на правой стороне.

Все четверо наклонились, рассматривая зад Шпарина.

– Я, наверно, тогда перепутал, - пробормотал Древака, водя по родинкам указательным пальцем.
–  В баньке… А в досье местоположение родинок почему-то не указано.

– Сколько времени прошло после баньки, - равнодушно сказал Шпарин.
–  Поправился на конфедерацских харчах и жопка увеличилась, естественно и расстояние между родинок изменилось.

Древака выбрался из спецкресла, обнял Шпарина, пожал ему руку и торжественно объявил:

– Проверка закончена! Капитан Шпарин! Департамент Тайных Операций в моем лице, поздравляет вас с возвращением на Родину. Господа, поприветствуем капитана!

Раздались жидкие аплодисменты. Супонев хлопал со всеми, но с такой кислой физиономией, что Шпарину страстно захотелось глотнуть сладкого чая.

Новоиспечённый капитан Департамента Тайных Операций, пока полковник не вспомнил про ещё какие-нибудь приметы у двойника на теле, поспешил одеться.

– Евпахов, ты почему вернулся? Я ведь велел тебе идти спать, - запоздало удивился Древака.

– Господин полковник! Профессор Давкин пропал, вернее его тело. Я перед уходом заглянул в морг. На столе, где лежал профессор - мокрое место. Мистика. Во всем здании кроме нас ни души. Я проверил. Связи тоже нет.

Раздался сильнейший удар сотрясший помещение. Завибрировал и заходил ходуном пол. Погас свет.

– Спокойно, - сказал Древака.
–  Сейчас включится аварийное освещение. «Умники» на «ХОЛМЕ» включили «машину» на полную мощность.

Глаза у всех во мраке стали светиться. Зелёным, красным, жёлтым, синим.

«Сборище вурдалаков», - подумал Шпарин, пятясь от разноцветных глаз. Он потерял равновесие и свалился на пол.

Зажглись тускло-жёлтые аварийные светильники.

– На выход! К лифту!..
–  крикнул Древака и бросился к двери с кодовым замком.

Задвигались и покосились стены. Летели стеллажи, падали шкафы, звенело бьющееся стекло. Потолочная плита над дверью, которую пытался открыть полковник, раскололась и рухнула вниз, накрыв Древаку, особиста и нового начлаба. После очередного удара упала ещё одна, рядом, и в разгромленной лаборатории стало тихо.

Шпарин и экстрасенс забрались под металлический стол с тисками. Места под ним оказалось достаточно, чтобы усесться спиной к спине и вытянуть ноги. Шпарин потрогал крышку стола.

– Выдержит? Ты глаза их видел? У тебя были синие. А у меня?

– И у тебя. Как там Москва?

– А?..
–  высовывая голову на разведку, переспросил Шпарин.

– Москва, говорю, как? Плохо слышишь?

– Москва? Стоит, наверное, в пробках, - ответил Шпарин, возвращая голову под стол.
–  Давно не был.

– И я давно.

– Ты из наших. Наконец, до меня дошло… - недоверчиво произнёс Шпарин.
–  То-то, думаю, обороты речи знакомые, как у шарлатанов в рекламе. Потом книга, даже я не помню дословно написанного. Феноменальные способности.

– Хорошие были времена, - пригорюнился экстрасенс.
–  Эфир Миазмов - мой сценический псевдоним. В нашем мире меня звали Сергей Николаевич Маралов. Что чернявый и кучерявый - в роду цыгане были.

– Вспомнил!
–  воскликнул Шпарин, выпрямляясь и больно стукаясь головой о крышку стола.
–  О-ё… Вспомнил, где тебя видел. ДК турбинного завода. Три года назад. Меня туда затащила одна подруга, любительница этих дел. «Эфир Миазмов. Практическая магия, телекинез и другие паранормальные явления». Даже афишу вспомнил.

– А я тебя видел на презентации «Любовных связей» в Доме Книги. Жена купила твой опус и ты расписался на первой странице. Помнишь нас?

– Нет, было много народа. Как здесь оказался?

– Из-за проклятой рыбалки. Поехали с другом в мою деревню. Проехали пару кварталов и вспомнили о забытых снастях в гараже. Пришлось возвращаться. Вот и не верь после этого приметам.

– Как деревня называется?
–  быстро спросил Шпарин.

– Тростянка. Большое село. Семьдесят дворов.

– Знаю, - сказал Шпарин.
–  Тростянка недалеко от Авдеевки. У меня в деревне небольшой домик, отпуск убил на ремонт, памятник старикам поставил… Дед с бабулей жили. Я к ним пацаном на каникулы ездил. Похоронил весной.

– Ехали на моей «Ниве», за рулём приятель. Я после поддачи на дне рождения другого приятеля дремал на переднем сиденье. Друг меня растолкал. Вижу полосу странного рыжего тумана, необычную разметку, красные, жёлтые, белые полосы. Приятель - бывший автогонщик, любитель давить на «газ», не вписался в поворот, мы слетели в кювет и перевернулись. Вылетел через лобовое стекло, смог даже в горячке встать на ноги, посмотреть на машину. «Нива» в хлам, горит, я потерял сознание и очнулся в госпитале. Прикинулся потерявшим память - ничего не помню, ничего не знаю. Залечил сломанные рёбра, показал способности, меня взяли на работу и теперь живу на Базе…