— Рэ-э-э-эн! — вопит кроха, пытаясь вырваться из моих объятий. Приходится её отпустить, ибо удержать, не уронив, становится проблематично.

Девочка, оказавшись на земле, тут же мчится к объекту своего столь бурного восторга, но, почти добежав, резко тормозит, застеснявшись. Зато тот, зацепив свой подарок хвостом за рукоять меча, подхватывает её и подбрасывает вверх, вызвав заливистый смех. Я замираю, впервые слушая этот потрясающий звук. Она ведь ни разу ещё за время дороги так не смеялась. Занятые лошадями Кор с Мэл поглядывают на друга с недоумевающими усмешками.

— Здравствуй, Ляля, — широко улыбаясь, здоровается Рэн и, перехватив смутившуюся девочку одной рукой, второй наконец вручает ей игрушку. — Держи, это тебе.

— Спасибо, — с придыханием благодарит девочка, прижимая подарок к груди. И буквально лучится счастьем.

И вот, как на него после такого злиться? Даже раздражаться особо не получается. Но на трезвую голову хоть глупостей может не наговорю. Попытаюсь, по крайней мере.

Рэн с Лялей на руках подходит к нам и вежливо здоровается с выбравшейся из повозки Гапкой, точнее хоаль Заримой. Та улыбается, тоже сражённая мужским обаянием, забирает Лялю. А потом взгляд синих глаз обращается на меня. И все мои благие намерения летят в тартарары.

— Хали Рэн, а короткий привал, это какой? Я с военными порядками не знаком и просто хочу понимать, успею ли в кустах посидеть? — с самым невинным видом интересуюсь у мужчины. — А то до длинного могу не дотерпеть.

Тёмные брови удивлённо взлетают. Мужчина прищуривается и склоняет голову набок, рассматривая меня. А потом произносит абсолютно нечитаемым тоном, словно о погоде говорит.

— С таким важным делом, конечно, никто тебя торопить не будет. Но прежде, чем мы отправимся дальше, я бы хотел проверить вашу провизию. Чтобы исключить дальнейшие проблемы с пищеварением.

Всё! Выбесил! Мне кажется, что из ушей сейчас пар повалит. И чтобы не зарычать и не броситься на эту невозмутимую гору мышц с кулаками, я стремительно разворачиваюсь и шагаю в те самые кустики. Буду сидеть там, пока не успокоюсь, иначе укокошу кого-то. Мне кажется, или позади действительно слышится смешок? У-у-у, гад!

За кустами обнаруживается небольшой овраг. На краю растёт ещё одно дерево, вокруг цветы, птички поют. Лепота. Справившись со своими делами, я направляюсь к обрыву, где и сажусь между корней, свесив ноги у уперевшись спиной в широкий ствол. Привожу дыхание в порядок, наслаждаясь тишиной и покоем. Постепенно умиротворённая красота раскинувшегося передо мной пейзажа приводит в чувство, успокаивая какого-то чёрта разбушевавшиеся нервы. И чего распсиховалась, спрашивается? Как-то действительно слишком остро я реагирую на этого мужчину. Надо выдохнуть и принять ситуацию, как есть. Ну командует, так по делу ж. Не самодурствует ведь. Разве плохо, если кто-то опытный и сильный поможет мне добраться в целости и сохранности до места назначения? Нет, однозначно неплохо. А характер… мне с ним детей не крестить. Вот.

Придя к таким позитивным и вдохновляющим для терпения выводам, я уже собираюсь подниматься и возвращаться в лагерь, когда замечаю, что ко мне идёт Кор. А этому что надо? Настороженно наблюдаю за приближающимся мужчиной.

— Хорошо сидишь, — ухмыляется он. — Слушай, малый, я тут взял на себя смелость покормить ваших лошадей, пока ты… занят. Надеюсь, моё самовольство не сильно расстроит твоё нежное… пищеварение?

И подмигивает. Ещё один гад. Интересно, долго это мне будут вспоминать?

— Спасибо за беспокойство. Переживу, — как можно спокойней отвечаю, окончательно его развеселив.

— А ты мне нравишься. Вчера весь такой пришибленный и зашуганный был, а сегодня вот и зубы появились, — хмыкает Кор, рассматривая меня. — Но я не это пришёл сказать. У вас там… мышка завелась. Пойдём, посмотришь.

— Какая мышка? — опешив, уточняю и поднимаюсь на ноги.

— Маленькая такая и незаметная, — смеётся мужчина, совсем уже непонятно почему. — Тебе может понравиться.

Видимо, связного объяснения от него не дождёшься. Лучше действительно посмотреть, что за зверя он там увидел в наших запасах фуража. К стоянке мы возвращаемся вместе, под недоумевающими взглядами остальных подходим к фургону, Кор совсем уже сбивает меня с толку, когда, приложив палец к губам и жестом позвав за собой, ловко и бесшумно забирается внутрь. Я, конечно же, следую за ним, заинтригованная до не могу, краем глаза замечая, что Рэн поднимается с коряги, на которой сидел, и тоже идёт к нам. Внутри царит полумрак — задний брезент мы так и не поднимали, а в тени деревьев солнечного света сюда попадает маловато. Мужчина крадучись, пробирается к заднему борту, туда, где я вчера, с угрозой надорваться, свалила мешки с зерном и, заговорщически улыбаясь, показывает пальцем в угол. Подхожу, ближе, всматриваюсь и чувствую, как отвисает челюсть.

— Это кто?!! — вырывается у меня шокированное.

— Мышка, — тихо ржёт Кор.

— Скорее уж заяц, — с возмущением шиплю я, рассматривая миниатюрную фигурку девушки, скрутившейся в клубочек за мешками и преспокойно себе спящей. Откуда она взялась вообще?

— Что случилось? — слышу позади голос Рэна.

— Случилось то, что нам уже никакой караван не нужен, у нас свой есть, — ухахатывается его друг, заслужив угрожающий взгляд нашего деспота тиранистого. — Ты посмотри, Рома у нас мал, да удал. Ещё усы не растут, а женщин полная повозка.

— Я её первый раз вижу, — рычу, направляясь к зайцем пробравшейся к нам особе.

— Так в вашей Босварии это в порядке вещей, разве нет? Ты смотри, поласковей будь, — напутствует меня зубоскал.

— Уж как-нибудь разберусь, — огрызаюсь, а девушка, явно разбуженная нашими голосами, вздрагивает испуганно, замирает и осторожно поднимает голову. Девичья хариджи почти полностью закрывает лицо, зато глазищи, бледно-серые, почти невозможные в своей огромности и прозрачности не рассмотреть нереально. — Ты кто такая?