— Не выкрасть. Убить. Обоих. И остановить Ритуал, который должен был пройти вчера ночью.

Фланаган врезался в кирпичную стену с такой силой, что от удара онемело плечо, а в воздух поднялось целое облако красноватой пыли. Стараясь не обращать внимание на неприятные ощущения, Креван исхитрился повернуться лицом к обидчику. Теперь, прислонившись спиной к стене, он почувствовал себя увереннее. Так, во всяком случае, полагается поступать при встрече с несколькими противниками — прикрыть спину. Если, конечно, книги не врут, то как-то эту ситуацию можно обратить себе на пользу, хотя, как — Креван представлял плохо. У него был ужасающе малый опыт драк, да и те две случились в далёком школьном детстве. По-правде сказать, он не помнил, кто вышел победителем из первой, с Томасом Бернстайном — оба они были довольно хилыми младшаками, и их вялую возню в партере, вернее всего, разнял какой-нибудь сострадательный старшеклассник. Потом, как помнил Креван, они с Томасом ещё три дня не разговаривали, но потихоньку всё вернулось на круги своя, и друзья остались друзьями. Томас был лучшим другом Кревана, пока родители не увезли его на материк — не то в Роттердам, не то в Будапешт.

Про свой второй опыт Фланаган вспоминать не хотел. Это случилось уже в старшей школе. В общем-то, серенький, не выпячивающий свое "я", Крейван стал свидетелем очень некрасивой сцены, главные роли в которой сыграли его одноклассники. Это был рождественский бал, на который все старшеклассники наряжались кто во что горазд. Крейван в образе Питера Пэна блуждал по периферии праздника, мечтая привлечь внимание если не вожделенной Венди (Тори Франк — королева старшего звена, к которой неровно дышали все особи мужского пола, уже начавшие интересоваться полом противоположным), то какой-нибудь феи Динь-Динь, время от времени участвующей в сексуальных фантазиях Фланагана. Мечтательная улыбка не сходила с его уст, он совсем забыл, что жизнь, кроме прекрасных фей полна злобных пиратов. Но удача, до поры, хранила Кревана и укрывала мальчика обречённого на вечную юность от взглядов школьных хулиганов. Пять минут спустя, удача, кажется, решила ещё и преподнести ему подарок: заглянув от нечего делать в школьный танцкласс, он обнаружил сидящую на подоконнике Линду Как-Её-Там. Она училась на класс старше и фамилии её Креван не знал, да и не слишком хотел узнать — в списке школьных симпатий Фланагана Линда была даже не в десятке, кроме того она была занята. Если некоторых парней, которые старались усложнить школьную жизнь Кревану, относительно его нынешнего праздничного амплуа можно было назвать просто пиратами, то Джордж Кински занимал ранг никак не меньше Капитана Крюка. Однако обладавшего поразительно тупой и звероподобной внешностью бойфренда Линды стоило, скорее, называть Крокодилом11. Фланаган поражался неразборчивости симпатичных и иногда даже неглупых девчонок: в школе полным-полно симпатичных и умных парней, а они, девчонки, липнут к этому уродливому придурку Кински. Хотя, если принимать во внимание его физические данные, статус лучшего игрока школьной футбольной команды и совершенную незакомплексованность в общении с противоположным полом (ну откуда, скажите, взяться комплексам при таких-то умственных способностях?), то все, вроде как, вставало на свои места. Кроме того, так как Джордж ("Только Джордж, слышите?! Пусть только попробует какая-нибудь жертва назвать меня Джо, или там Жоржи — ей тогда и гробовщик не понадобится!") был главной спортивной надеждой школы, то преподаватели не утруждали его процессом образования. На уроках он с парой дружков-дебилов, портил жизнь окружающим, но чаще эти уроки прогуливал на радость одноклассникам и педагогам. С Креваном Джордж не пересекался, они вроде как существовали на разных уровнях школьной реальности. В компанию Кински Креван был невхож, во-первых, потому что плохо играл в футбол; во-вторых, потому что не принадлежал к адептам культа тела и не задержался в тренажёрном зале больше положенного образовательной программой спортивного воспитания; в-третьих, он попросту не был идиотом, и не мог по достоинству оценить тонкость стиля общения Джорджа с себе подобными. Поэтому, Кински его не замечал, а у Кревана хватало сообразительности и здравого смысла, чтобы, завидев Джорджа-урода на горизонте благоразумно "перейти на другую сторону улицы"…

Но так уж вышло, что в этот вечер Фланаган нечаянно забрёл на чужую территорию. Сначала-то он решил незаметно ретироваться, но Линда выглядела такой несчастной, а танцкласс был таким темным… В общем, всё свелось к тому, что Креван попытался утешить девушку, а она, совершенно неожиданно отреагировала с большей благодарностью, чем можно было ожидать. Так, в обнимку, их и застал распалённый выпивкой и танцами Джордж Кински. Нет, Фланаган не пытался утверждать, что это случайность, и Джордж всё не так понял. Он повёл себя как джентльмен и получил совершенно неджентльменскую выволочку. Синяки сходили три недели, для правой ноги пришлось делать рентгеновский снимок (к счастью, подозрение на перелом или трещину большой берцовой кости не подтвердилось), а Кревану пришлось до конца учебного года избегать (порою буквально) Крокодила Кински. Впрочем, память Джорджа оказалась подобна кошачьей, несколько месяцев сумели заставить его позабыть об этом досадном инциденте. Креван же вынес из него только то, что нападать на противника, превосходящего тебя силой и навыком уличных драк бывает больно. Недавняя, если её можно так назвать, стычка с pornmen'ом, конечно же, не в счет — Креван действовал в состоянии аффекта, да и визави не тянул на "плохиша".

Потому-то Фланаган стоял сейчас, прижавшись к стене, и ждал, что же предпримет Билл Маккуин. А тот совсем не спешил, было видно, что он упивается своим превосходством и прикидывает, как бы поэффектней разделать этого приезжего пижона, дабы впечатлить приятеля. Приятель стоял в нескольких шагах позади Билла, без особого интереса смотрел на дуэлянтов, и заметно нервничал, периодически оглядываясь через плечо. Создавались впечатление, что возникшая ситуация для него не в новинку и что он знает, чем всё примерно закончится. Но более всего встревожило Фланагана то, что Майк (так вроде звали приятеля Маккуина), по всей видимости, не беспокоился о том, что кто-то зайдет на задний двор супермаркета и помешает Биллу, а переживал, что никто так и не зайдет…

— … тупой придурок, думал, что можно вот так вот приехать в мою деревню и делать всё, что вздумается?

Оказывается, все это время Билл ему что-то говорил. Впрочем, плевать — очевидно же, что всё сказанное лишь мишура, призванная отвлечь внимание и атаковать в самый неожиданный момент. Навряд ли Билли-bostoon нуждался в таком приеме, скорее, тут сказывалась привычка, выработанная в многочисленных уличных конфликтах. Креван сжал кулаки и чуть приподнял руки, явно не обозначая защитной позиции, но готовясь к схватке. Движение не ушло от внимания Маккуина, глаза его вспыхнули мрачным торжеством: "Вот теперь всё будет по-взрослому!" А уже через мгновение Фланаган полетел на асфальт. Что сделал Билл, так и осталось загадкой для Кревана, то ли подсечка, то ли ещё какая-то подлость, но, уже полулёжа, он с горечью констатировал для себя, что шансы на благополучный исход опустились практически до нуля. Он чуть отполз, и попытался встать, опираясь на асфальт рукою. Боль объяла левое бедро, Креван снова упал. "Странно, он ведь мог пнуть меня не в ногу, а в голову — тогда бы я, вернее всего, уже отключился бы", — несмотря на критичность момента, мозг Фланагана выдавал холодный комментарий происходящего: "Играет. Не хочет быстро заканчивать. Для него это, как секс — чем дольше протянешь, тем большим мужиком себя чувствуешь…" Ещё один пинок в район пятой точки. Не больно, но очень обидно. Ещё один. Ещё. Креван со стоном и руганью пытался отползти за пределы досягаемости ноги Маккуина, тот без труда догонял и продолжал измываться. Откуда-то, может из другой вселенной, раздался смешок Майки. "Зрелище-то — обхохочешься, ага!" — со злостью подумал Креван. От обиды и стыда на глаза наворачивались слёзы. Ещё один пинок, ещё один. В этот самый момент что-то восстало внутри Фланагана, злость, как оказалось, никуда не делась — он почувствовал, что если ничего не предпримет, то может просто умереть. Сначала гордость, потом он. За секунду до очередного пинка Креван как-то неуклюже, насколько позволяло его положение, прогнулся, вытянулся и изо всех сил лягнул наугад, назад — туда, где должен был располагаться Маккуин. К немалому удивлению Кревана, подошва тяжелого "мартина" ткнулась во что-то твёрдое, голень или колено обидчика. От боли и неожиданности тот вскрикнул, удары прекратились. Оставаясь на четвереньках, Фланаган развернулся, пытаясь по возможности восстановить дыхание и погасить волны адреналина, непрерывно выплескивающиеся в кровь. Билл стоял совсем рядом, обеими руками он массировал ушибленное колено, глядя на свою добычу, которая вдруг показала зубы. В глазах его светилась ярость и желание убивать. Креван понял, что если он сейчас же не пересмотрит свою защитную позицию — ему не поздоровится, и пинками под зад дело точно не ограничится.

— Ах ты ж, долбаный мудак! — от боли и злости Билл уже не скрежетал, а шипел. — Всё! Теперь…

Креван из спринтерского положения низкого старта рванулся вверх и вперед. Он видел перед собою только лицо врага, остальное, как не имевшее больше значения, отошло куда-то далеко-далеко. Но уже в движении ему послышался голос, женский крик, что-то вроде "вот они!" или "они здесь!" Маккуин отреагировал слишком поздно, попытался отшатнуться, потерял равновесие, и тут же на него всей массой обрушился Фланаган. Уже на земле, Креван, который оказался сверху, дал волю своим инстинктам и сдавил обеими руками шею Маккуина. Ему хотелось всё закончить, задушить, разорвать этого человека, от которого несло потом и дешёвой туалетной водой. Почему-то сейчас bostoon-Билл олицетворял все те проблемы, что обрушились на него в последние дни — убей его, и всё придёт в порядок: он снова будет, как ни в чем не бывало, жить с Джен, продавать тахеометры, иногда звонить маме, а может даже и приезжать, как сейчас. Никаких голосов в голове, никаких ложных маяков. Ещё немного усилий, и всё станет как раньше.

Все сказки когда-то заканчиваются. Иные раньше, иные позже. Одни сказки заканчиваются счастливой женитьбой героев, другие — их смертью. Сказка, в которой храбрый портняжка Фланаган одолевал злобного великана-людоеда Билла, была совсем короткой, на несколько секунд. Но, стоит признать, конец у сказки всё же оказался скорее счастливым. Великан-людоед, сначала оторопевший от напора "ушастого фраера", быстро пришёл в себя: походя разорвал "смертельные объятья" Фланагана, сбросил его с себя и уже сам оседлал противника. Руки Кревана оказались прижаты к асфальту коленями, а задница Билли ужасно давила на диафрагму. Креван приготовился к худшему.

Билли был не просто зол, он кипел от ярости. Именно поэтому, первые два удара кулаками в беззащитное лицо Фланагана пропали втуне — bostoon элементарно не смог нормально попасть. Пара мазков по скулам и только-то. Зато третий удар чуть не расплющил верхнюю губу о зубы. Креван замычал и попытался врезать коленями по спине Билла, но для действительно хорошего удара недоставало замаха. Маккуин лишь чуть поморщился. Левой рукою он ухватил волосы Кревана ("Фиксация. Пластический хирург должен исключать любые накладки", — мрачно пошутил кто-то в голове Кревана), оценивающе взглянул на его лицо, чуть отвел назад правую руку. Карие колючие глаза и кривая ухмылка сулили Фланагану все круги ада прямо сейчас…